Чеченцы

Работа М. Мамакаева в партийных, советских органах Чечено-Ингушетии, в редакциях газет «Грозненский рабочий», «Ленинский путь», была связана с просветительством. Вместе с другими чеченскими просветителями Эльдерхановым и М. Исаевой он организовал издание первого на чеченском языке общественнополитического и литературного художественного журнала.

В художественном наследии М. Мамакаева особое место занимает поэия. Он первым из чеченских поэтов обратился к жанру поэмы. Значительны заслуги Мамакаева и в развитии чеченской прозы. Его книги «Лед тронулся» (1958 г.) и «Дорогой Родины» (1960 г.) ввели в чеченскую литературу путевой, документальный и публицистический очерк. Эпические романы М. Мамакаева — классика современной чеченской литературы. «Мюрид революции» (1963 г.) посвящен теме гражданской войны в ней чеченцев во главе с А. Шериповым.

М. Мамакаев был в Чечне не только любимым писателем, но и признанным авторитетом. Он редактировал поэтические сборники, литературные альманахи, журналы, участвовал в составлении антологии чечено-ингушской поэзии. Много внимания писатель уделял воспитанию литературной молодежи. Вклад М. Мамакаева в становление современной чеченской литературы навсегда вписал его имя в историю культуры Нахистана.

Баллада о матери

Матери Тазу — вождя веденского крестьянского восстания 1903 года

Притих аул, пустой и дымный…
И вот должна увидеть мать,
Как будет сын ее любимый
На эшафоте умирать.

Сам генерал решил, каратель,

Что сдастся сын ее мольбам
И назовет своих собратьев,
Своих друзей по именам.

Но мать в минуты эти сыну

Сумела так в глаза смотреть,
Как будто измеряла силу,
С какой он должен встретить смерть.

— Что ж ты молчишь? —

палач окликнул
Ее, немую, как гранит,
— Хоть соверши над ним молитву,
Быть может, Бог его простит!

Ты что, старуха, онемела?!

Тебе бы плакать и кричать,
А ты стоишь окаменело!
Быть может, ты ему не мать?!

Понять ли вешателям злобным,

Чья правда — пушка и наган.
Что мать свои святые слезы
Не может подарить врагам!

Пускай кровавыми руками

Они вершат неправый суд…
Заговорят однажды камни
И силу взрыва обретут!

Старик и смерть

— Пусти меня, теперь навек ты мой, —
Смерть к старику седому постучалась.
Старик ответил: — Погоди, постой,
Не раз ты на пути моем встречалась.

Костлявая стучится в двери вновь.

— Так знай же, раз ты ко мне явилась в гости,
Я отдал родине и сердце и любовь,
Тебе же я оставляю только кости.

И камни говорят