Чечня нетелевизионная

Федорыч доел остывший шашлык, откупорил бутылку с пивом. Уже пятый раз Зулай предлагала ему пожениться, и пятый раз он отмалчивался. Что-то каждый раз оставалось за кадром, что-то недосказанное. И этим недосказанным были слова матери, собиравшей его в поездку: «Если привезешь с войны трофейную чеченку, как твой прапрадед-казак сделал, домой можешь не приезжать, ты мне тогда не сын! Внуков хочу голубоглазых.

Федорыч быстро встал из-за журнального столика. Махнул водителю, который медленно доедал свой шашлык прямо в машине, растягивая удовольствие.

— Зулай, над твоим предложением подумаю…

— А что думать? Представляешь, какую свадьбу можно было бы сыграть. На весь город. Первая такая свадьба в послевоенном городе и кого — русского офицера и чеченки! Ваши генералы все говорят о мирной жизни, но ничего не сделали для того, чтобы она пришла в город, эта мирная жизнь. А тут свадьба… Пригласим командующего, пусть раскошелится на машину, журналистов… будем танцевать зикр! — Зулай мечтательно задумалась. — Ну, ладно, поезжай! Когда заедешь?

— Ну, ты и размечталась! А Басаев пришлет своих головорезов исполнить танец с саблями на нашей свадьбе… Ладно. Когда приеду? Ты же знаешь, женщина, как только, так сразу…

Федорыч уехал в Ханкалу.

* * *

Он подорвался вместе с водителем на фугасе по дороге на Гудермес на следующий день. Это был 152-миллиметровый управляемый по проводам снаряд от гаубицы. Партию таких снарядов прикопали в спешке землей прямо в Ханкале федеральные войска перед самым выводом войск из Чечни еще осенью 1996 года.

Взрыв был настолько сильный, что голову офицера не могли найти двое суток. Наконец, обнаружили в ста метрах…

Зулай так и не дождалась своих белых стульев из Хасавюрта. Она пропала через два дня после гибели Федорыча. Брат с племянником искали ее по подворотням и ямам, но так и не нашли. Поговаривали, что ее убили сами боевики, которые боялись первого мирного кафе в Грозном. А что, если такие кафе станут открывать и другие предприимчивые чеченцы? Боевики больше всего боятся мира. Может, тело Зулай и найдут где-нибудь в развалинах. Но кафе ее закрылось, и на месте столиков теперь просто стоят торговые палатки. Ближайший пулемет с блокпоста питерского ОМОНа как раз смотрит на это место. Говорят, что там можно покупать у чеченцев продукты, так как омоновцы контролируют рыночек и пригрозили торговцам, что расстреляют их всех, если кого-нибудь из военнослужащих ненароком все же отравят.

Август 2000

Сашка

Сашка вылез из канализационного люка, где спал весь день, и зевнул. Хотелось есть, а главное, очень хотелось пить. Январское небо в Грозном заволокло тучами.

«Это хорошо, чем темнее, тем лучше», — подумал тринадцатилетний русский паренек и поежился скорее от промозглой сырости, чем от легкого снежка, который таял на грязном асфальте, едва коснувшись его. Где-то рядом гремела артиллерийская канонада и были слышны отзвуки хлестких автоматных и пулеметных очередей.

Он вдруг вспомнил, что ватник оставил на краю водостока, и снова полез в колодец. Почти каждый день мальчишка спал в канализации. Там было сыро и холодно, пахло трупами. Но это было самое безопасное место в Грозном в те страшные дни неудавшегося новогоднего штурма. Так ему посоветовали разведчики, с которыми он «работал» каждую ночь.

Сашка на ощупь взял ватник, не зажигая десантного фонарика, подарка подполковника. В Грозном не следовало просто так зажигать свет, где бы ты ни находился, даже под землей. Выбрался наверх и крадучись пошел по задворкам вдоль разрушенных гаражей в центр города.

Ему нужно было пересечь целых двенадцать улиц. Кто ходил в те дни по Грозному, знает, что это была почти невыполнимая задача. Федеральные войска и чеченские добровольцы вели очаговые, мозаичные бои и контролировали городские улицы в таком причудливом порядке, что, например, в одном доме могли находиться в разных подъездах и разведчики Льва Рохлина, и «абхазцы» Шамиля Басаева. Линии фронта не было как таковой, и человеку, вышедшему в город, грозила верная смерть от пули снайпера, своего или чужого.

В звуках выстрелов из СВД Сашка иногда улавливал неприятный шипящий свист пули, которая, как догадывался мальчишка, была выпущена в сторону его, Сашкиной тени.

«Раз свистит, значит, мимо, свою пулю не услышишь. Просто не успеешь услышать», — успокаивал себя Сашка. Он привычной походкой перепрыгивал через воронки и перешагивал через трупы, не вглядываясь в них. Трупы на улицах стали уже почти обыденным делом. Единственное, что зорко подмечал Сашка, так это места, где были навалены тела мирных жителей. Безошибочно определял страшные ключевые точки стрельбы снайперов. Ему нужно было пробраться на стадион «Динамо», где располагался штаб группировки Ивана Бабичева. Там, среди гор боеприпасов и ремонтируемой техники его ждали разведчики. Ждали, как всегда, чтобы в эту ночь идти вместе к дворцу.