Чего боятся ангелы

– Вероятно, я была с ней ближе, чем кто бы то ни было, но даже и я знала ее не так уж хорошо. – Кэт помолчала, пытаясь вложить в слова то, что ему следовало понять. – Хотя Рэйчел и было всего-то восемнадцать, жизнь сильно искалечила ее. Ожесточила. В ней была какая-то расчетливость. Она могла быть холодной, даже безжалостной, если приходилось.

– У вас много общего.

Укол был так быстр и неожидан, что у Кэт чуть дыхание не перехватило. Она не думала, что он до сих пор способен затронуть ее сердце. Она вообще не думала, что на это хоть кто-то способен. Она глянула в сторону залы. Дом был молчалив, тишину нарушали лишь цоканье копыт на улице за окном да крики уличных торговцев: «чиню стулья» и «купите крысоловку!»

– Не надо было вам сюда приходить, – сказала девушка.

Он улыбнулся в ответ, и глаза его мягко блеснули – как же хорошо она это помнила!

– А что? Боитесь, что лорд Стонли проснется и увидит, что вы сбежали из постели? Боюсь, он еще пару часов даже и не пошевелится.

– Откуда вы знаете…

– Что он здесь? Я видел, как он входил сюда в цилиндре и с тростью.

То, что он вошел сюда с тростью и в цилиндре, могло сказать Девлину, что у нее гость, но откуда ему знать имя человека, который будет спать в ее постели? Эта информация, насколько она знала, добывается заранее. Она говорила себе, что ее это не волнует, и понимала, что пытается закрыть глаза на очевидные вещи.

– Значит, вы вошли через передний вход? – сказала она беспечно.

Она заметила, что у него есть привычка отвечать вопросом на вопрос.

– Где жила Рэйчел?

– В Дорсет-корт. Но вам не следует туда идти, – торопливо добавила она, – если вы это имеете в виду.

– А почему бы и нет? Если ее горничная сказала, что Рэйчел отправилась в церковь Сент Мэтью на свидание со мной, то мне надо знать почему.

– За домом следят.

Он склонил голову набок, озадаченно глядя на нее.

– Откуда вы знаете?

Ей сообщил об этом Лео, который прошлым вечером заходил в театр после спектакля. В данных обстоятельствах, говорил он, с его стороны было бы неосторожно там появляться. И потому он отдал Кэт приказ, оформленный как предложение: у Кэт могут оказаться собственные причины позаботиться о том, чтобы после Рэйчел не осталось ничего подозрительного.

– Это всем известно. – Она помолчала, затем сказала с профессиональной небрежностью. – Я могла бы пойти сама. Поговорить с горничной. Может, даже посмотреть, не найду ли я чего-нибудь. У Рэйчел была записная книжка с датами свиданий. Так мы могли бы что-нибудь узнать.

Он подошел и встал перед ней.

– Вы?

Она подняла голову и ответила ему твердым взглядом. Кэт пришло в голову, что в Девлине она может найти весьма полезного союзника, куда более ее заинтересованного в выслеживании человека, с которым Рэйчел встречалась в той церкви. Штука была в том, как позволить ему увидеть не более того, что может понадобиться для поимки убийцы Рэйчел.

– Вы знаете, я могу это сделать.

Он знал. Он знал, что она несколько лет провела, будучи еще девочкой, в одном из самых известных в Лондоне воровских притонов, обучаясь на карманницу. И шлюху.

Кэт подумала, что он может и отказаться. Но вместо этого он неожиданно согласился:

– Ладно. Хотя не перестаю удивляться, зачем вам это надо.

– Да ради старого доброго времени. Почему бы и нет? – предположила она.

– Возможно. А может, потому, что вам страшно. Хотя вы и не говорите почему.

На мгновение ей показалось, что на сей раз он коснется ее. Но тут раздались шаги наверху.

– Уходите, – быстро сказала она. – Завтра рано утром я расскажу вам, что мне удалось узнать.

Намек на улыбку сделал складки по сторонам его рта глубже.

– Я вас найду.

Она позволила себе медленно улыбнутся.

– Зачем? Вы мне не доверяете?

– А вы сами доверяли бы?

Улыбка Кэт угасла. Однажды она призналась ему, что любит его больше жизни и никогда никуда не отпустит. А потом заявила, что солгала, и причинила ему такую боль, что нанесла рану даже собственному сердцу.

– Нет, – сказала она и повернулась к лестнице, оставив его одиноко стоять в холодном свете утра.

ГЛАВА 14

Сэр Генри Лавджой относился к своей должности старшего магистрата на Куин-сквер очень серьезно. Он часто приходил в присутственное место рано утром, чтобы просмотреть свои заметки по текущим делам и изучить копии решений коллег-магистратов.

Он полагал, что все это – результат его воспитания: въедливость и привычка к работе. Он родился в состоятельной и почтенной купеческой семье и в середине жизни решил стать магистратом, добившись к этому моменту некоторого достатка. Великого состояния он не нажил, но вполне комфортную жизнь обеспечил.

На эту перемену в привычном укладе Лавджой решился не так-то и легко, поскольку был человеком методичным и никогда ничего не делал без тщательного предварительного обдумывания. У него имелось достаточно причин к такой перемене занятий, и не последней из них являлась убежденность в том, что бездетный мужчина должен оставить после себя хоть какой-нибудь след, сделать что-то для общества. У сэра Генри детей не было.