Чего хотят Малфои (ЛП)

— Доброе утро, любимая. Я не хотел тебя напугать, — сказал он хрипло, лаская дыханием открытые участки кожи ее шеи.

Мурашки поползли по спине Гермионы, когда он еще сильнее прижал ее к себе, вонзаясь в тело ледяными пальцами. Она не слышала, как он вошел, и теперь оказалась заложницей в его руках. Она задрожала, когда он, уткнувшись лицом в шею, провел языком по чувствительной коже. Она схватилась за полотенце, крепко удерживая его на груди. Ощущая, как он пахом вжимается в нее, она судорожно сглотнула. В худшем положении Гермиона, пожалуй, не бывала никогда.

Она откашлялась. Она должна быть покладистой, чтобы попытаться уговорить Скорпиуса выпустить ее из этого страшного места.

— Скорпиус, я не слышала, как ты вошел.

Гермиона попыталась вырваться, но он только усилил хватку так, что теперь она не могла даже пошевелиться. Он не отпустит ее. Он и без того достаточно долго ждал.

Скорпиус втянул в рот тончайшую сливочную кожу на шее, пробуя ее на вкус.

— Тебе понравилась ванна, любимая? — спросил он.

Она невольно вздрогнула, когда его дыхание теплым порывом обдало затылок, и морозный озноб прошелся по позвоночнику. Ее ужаснула мысль о том, как реагирует ее тело на каждое его прикосновение. Почему так? Это неправильно. Гермиона заставила себя успокоиться и ответить. Ей не следует его злить, тем более, в столь компрометирующей позе.

— Ванна была чудесной, Скорпиус, — бесстрастно ответила она.

Скорпиус часто задышал, и его тонкие ноздри раздувались от гнева. Он знал, что она лжет. Она не принимала ванну. Не пила вино, что он оставил для нее. Резко развернув ее к себе лицом, он внимательно посмотрел в ее карие глаза, полные испуга.

— Чудесной, значит? Чудесной? — он заставил ее прижаться спиной к стене, уперевшись в нее руками. Ему не нравилось видеть страх на ее лице, но она должна понять, что в ее интересах принимать его ухаживания. Он не потерпит, чтобы она пренебрегала его любовью.

— Скажи, Гермиона, — выдохнул он, — почему от тебя не пахнет пеной, которую я добавил в ванну? Почему я не чувствую запаха вина в твоем дыхании? Ты не ценишь того, что я для тебя делаю?

Его голос дрогнул на середине последнего вопроса. Скорпиус сам от себя не ожидал, что отреагирует настолько эмоционально. Мерлин, как же он ее любит. Если бы она только позволила ему…

Гермиона ошеломленно смотрела на своего ученика. Он знал. Ей и не стоило этому удивляться, он ведь когтевранец, в конце концов. Умный и смышленый. Она просто не думала, что он сумеет заметить столь незначительные вещи. Если бы ей удалось смягчить его и в мирном, дружеском тоне поговорить…

Его глаза потемнели и буквально кипели от гнева, а в глубине их полыхало пламя похоти и желания. Это заставило Гермиону нервничать.

— Скорпиус, это не так… я ценю твои старания…

У нее перехватило дыхание на полуслове, когда он наклонился ближе к ее лицу. Она вцепилась в полотенце всей пятерней, сжимая так, что костяшки пальцев побелели, когда теплое дыхание коснулось ее щеки. Гермиона дрожала от страха. И с каждой секундой становилось только хуже.

— Позволь мне разъяснить один момент, любимая, — мрачно протянул Скорпиус. Взгляд его черных глаз, казалось, проникал ей в самую душу. — Когда я что-то даю тебе или что-то делаю для тебя, ты безоговорочно пользуешься этим. Ты наслаждаешься этим. Я знаю, ты не привыкла получать благодарность от окружающих тебя людей, но с этого дня все изменилось. Ты никогда больше не будешь ни в чем нуждаться. Единственное, что я прошу, ценить то, что я для тебя делаю, — глядя на дрожащую Гермиону, он несколько смягчил взгляд. Он не хотел напугать ее, но она сделала ему больно, не ответив на его чувства взаимностью. — Я очень, очень тебя люблю. Позволь мне доказать тебе это.

Скорпиус наклонился слишком близко к лицу Гермионы — его губы были в нескольких дюймах от ее собственных. Пальцы аккуратно провели по ее щеке, а затем сомкнулись на подбородке. Гермиона поняла, что должна его остановить.

— Скорпиус, я знаю, ты думаешь, что это любовь, но…

Несказанные слова растворились в поцелуе. Когда губы нежно и требовательно коснулись ее, Гермиона оказалась буквально впечатана в стену. Наконец произошло то, чему он сопротивлялся так долго, но не устоял. Он балансировал на грани боли и наслаждения, ощущая ее запах, пробуя ее вкус. Гермиона чувствовала себя на удивление хорошо: ее мягкие изгибы гармонично вписались в его прекрасно сложенное тело.

Разум Гермионы чуть было не отключился. Она стояла в одном лишь банном полотенце, прижатая к стене гардеробной в доме своего бывшего заклятого врага, и целовала его сына, который, помимо всего прочего, был ее студентом.

Скорпиус усилил хватку и усмехнулся про себя: «А она, похоже, не из тех, кого легко добиться».

Однако она еще не знает — чего бы Малфои ни хотели, они получают это любой ценой. Ее возраст ничуть не смущал его, так же, как и статус крови. И даже сам факт, что она была замужем, он расценивал лишь как бонус. Он украл жену Уизли. Его отец будет им гордиться.