Чего хотят…

И вот однажды Регина позвала меня к себе. Открыла шкаф, вытащила оттуда несколько маминых платьев. Сказала, что хозяйка разрешила оставить некоторые свои вещи прислуге. Регина, наверное, сжалилась надо мной, поэтому решила подарить хоть какое-то напоминание о матери. Я вспомнил одно платье, цвета морской волны, — мама надевала его на пляж, когда мы ездили на море в последний раз. Забрав это платье, я вернулся в свою комнату и положил на кровать. Смотрел на него, потом лег рядом, сжимая в руках. А затем словно в голове что-то перемкнуло… С тех пор я изредка начал надевать это платье и просиживать перед зеркалом, словно так снова мог быть с мамой.

Как-то папа застал меня за этим занятием и ничего не сказал, словно бы не обратил внимания. В следующий раз я уже нарочно показался в открытую в таком виде. Помню, подол платья неловко волочился по полу и рукава так и норовили сползти. И снова — ноль реакции. Не знаю точно, что это было: злость, досада, обида или непонимание. А может, все понемногу побуждало меня вывести неприступного папочку из себя. Я попросил нашу экономку купить мне девчоночьих нарядов, никто и не стал меня отговаривать. Так и появилась Лера. Я начал отращивать волосы и позже вообще перекрасил. Отчасти из-за того, что больше не хотелось видеть в зеркале маму. Еще научился пользоваться косметикой по роликам в интернете.

Лера вышла за пределы дома, оставив Валеру сидеть в унылых четырех стенах. В средней школе почти никто из новых одноклассников не догадывался, что я парень. Даже на свиданки звали. У меня было несколько знакомых из детства, которые знали мой настоящий пол и только крутили у виска, наблюдая мои причуды. Видимо, считали, что я точно помешался.

— Олег тоже знает, да? — перебил я Валеру. И все же с каким спокойствием он рассказывает мне о таких вещах.

— Да, наши семьи всегда тесно общались. С Олежей хоть можно было нормально поговорить, в том числе и на всякие… интимные темы. Между нами ничего никогда не было, хотя я знал, что у Олега есть опыт с парнями. Мои же поклонники, когда узнавали мой пол, чуть ли не плевали мне под ноги и исчезали. Но были и те, кому показалось интересно пообщаться с мальчиком-трансом. Помимо моего психотерапевта, — при последних словах Валера как-то неловко усмехнулся. — Я даже не знаю, что еще можно рассказать. С возрастом все труднее притворяться девушкой. Сломался голос, да и прочее… Вряд ли отцу вообще нужен такой наследник, как я. Да и мне что-то общее с ним иметь мало уже хочется. Может, уеду куда-нибудь после того, как диплом получу.

— Я даже не знаю, что на это все сказать, — действительно, столько всего нужно было переварить.

— Да, в этом моя слабость. Стоит найти слушателя, так сразу готов душу наизнанку вывернуть.

— Мне правда хотелось бы, чтобы… ты не потерял настоящего себя, что ли. Мне вот без разницы, как там тебя на самом деле зовут, мальчик ты или девочка.

— Спасибо, — искренне улыбнулся Валера, а затем вдруг положил голову на мои колени. — Эх, как же жаль, что ты не мой тип… много желающих…

— Кстати, — стараясь не заострять внимание на последней его мысли, я спросил: — А как же Женя? Он не знает?

— Нет! — воскликнул Бартович, а потом в мольбе сложил руки. — Пожалуйста, не говори ему!

— Но так нельзя! Это обман. Он же думает, что Лера — девушка.

— Я знаю, — захныкал парень. — Но он такой классный, я просто не удержался, когда он сам предложил. Мне всегда больше нравились парни с крепким умом, чем с… накачанным телом. Думаешь, он сильно рассердится, когда узнает?

— Рассердится? Да как бы он в окно от шока не выпрыгнул. Я точно знаю — он не гей.

— Ну… Может, все можно исправить?

— Как ты собир… — начал я, но осекся. В прошлом месяце и я считал, что гетеросексуален. Нет, конечно, Женек другое дело. Он типичный бабник. Именно это я и сказал Валере.

— Но, может…

— Никаких «но». Ты должен ему все рассказать, и чем скорее — тем лучше. Иначе закопаешься в своей лжи так, что потом не выберешься.

— Да, ты прав, — вздохнул Валера, а потом щелкнул меня по лбу. — А ты соображаешь. Если бы со своими проблемами мог разбираться так же, как с чужими…

— Проблемами? У меня нет никаких проблем, — непонимающе пожал плечами я.

— Ну-ну, — кажется, мне совсем не поверили. — Ладно, мы завтра с Жекой гулять собрались, тогда я ему и расскажу. Но в универ все равно надо будет ходить девушкой, а то не представляю, как к этому другие отнесутся. Кстати, у тебя какие на завтра планы?

— У меня — никаких. Поеду домой, приберусь, домашку сделаю, в комп поиграю.

— Да, бедняжка, все тебя кинули. Но порой побыть одному тоже важно. Можно поразмыслить о разных вещах.

Я вновь сделал вид, что ничего не понял. Глянул на часы: восьмое мая уже закончилось.

— Ладно, я тогда пойду к себе. Еще раз извини, что ворвался.

— Нет, я правда рад, что ты тут. Останься, пожалуйста.

— Где? — не понял я.

— У меня большая кровать, ложись рядом. Не бойся, приставать не буду.

— Да я и не боюсь… А если зайдет кто?