Чего не сделаешь для красоток?

МОД. Флоренс Фарр[7]. Оливия Шекспир[8]. Эта подозрительная личность, Мейбл[9]. Раскачивался ты долго, но потом набрал ход, и теперь уже точно знаешь, что женщина готова время от времени переспать с поэтом, при условии, что он влюблен в кого-то еще. Может, моя дочь мечтает о том, чтобы появиться в списке тех, кто будет перечислен в твоей биографии. И не говори мне, что она тебе безразлична. Я видела, как ты на нее смотрел.

ЙЕЙТС. Как может любой зрячий мужчина не смотреть на нее? Она прекрасна.

МОД. Она странная, вот она какая. Но тебя красота всегда превращала в пускающего слюни идиота. Она вела уединенную и беспорядочную жизнь. Моя вина, целиком и полностью. А теперь мы проводим вечера, сидя в гостиной и слушая орудийные перестрелки на море. Надеемся, что случайный снаряд не прекратит нас в неузнаваемые ошметки. Дом дрожит, как мокрый пес. Мы обедаем оглушенной взрывами торпед рыбой, которую выбрасывает на берег, и бледными и чахлыми овощами с нашего жалкого огорода. И такую жизнь устроила ей я. Когда-то я видела в войне что-то благородное. Теперь столкнулась с ней, и знаю, что все это – амбиции на бойне. Стыжусь того, что в свое время мыслила, как мужчина. Это смело с твоей стороны – пересечь Ла-Манш. Тебя могли как утопить, так и взорвать.

ЙЕЙТС. Изеулт просила приехать, и я приехал.

МОД. Мы оба – слуги этой молодой богини. Значит, предложение руки и сердца мне – дело десятое. Да ладно, можешь не отнекиваться. Ты знал, чего ожидать. Ты предлагаешь. Я отказываюсь. Мы это уже проходили. А она, как я понимаю, хочет тебя помучить. Но ты не сможешь на ней жениться.

ЙЕЙТС. Это почему? Ты только что сказала об этом сама.

МОД. Да, но я постоянно забываю, что она – твоя дочь.

ЙЕЙТС. Моя дочь? Изеулт – моя дочь?

МОД. Ты не мог этого не подозревать.

ЙЕЙТС. Мод, не может она быть моей дочерью.

МОД. Она вся в тебя. Мечтательная. Упрямая. Блистательно умная. Глупая. Суеверная. Абсурдная. Самодовольная. Жестокая. Добрая. Обаятельная. Неуклюжая. Объятая ужасом. Храбрая. Она – это ты, Вилли. Она – это ты без пениса.

ЙЕЙТС. Но, Мод, до ее рождения у нас не было физической связи.

МОД. Ты в этом уверен?

ЙЕЙТС. Я в этом чертовски уверен. В те годы для меня это имело существенное значение, можешь мне поверить.

МОД. Но у нас была связь духовная. Телепатическая. Были связаны наши души.

ЙЕЙТС. Но, к сожалению, не половые органы.

МОД. Пусть так, если ты не можешь обойтись без вульгарностей.

ЙЕЙТС. Это ты первой подняла вопрос о моем пенисе.

МОД. Было время, когда твой пенис поднимался от одной мысли обо мне.

ЙЕЙТС. Я приехал сюда не для того, чтобы говорить о моем пенисе. В нашем разговоре моему пенису не место.

МОД. Знаю я, где место твоему пенису. Я уверена, если потребуется, смогу найти его и в темноте. Я просто говорю…

ЙЕЙТС. Что, что ты говоришь? Потому что я понятия не имею, что ты говоришь.

МОД. Как великий поэт может быть таким идиотом?

ЙЕЙТС. Легко. Безумец, и влюбленный, и поэт пронизаны насквозь воображеньем[10]. Посмотри на Эзру Паунда. Часто глупый или, по меньшей мере, наполовину безумный. Но в океане ахинеи тут и там встречаются архипелаги потрясающей красоты. Ирония и противоречивость – вот мы какие.

МОД. А мне это не нравится. Я хочу, чтобы все было просто, хотя муж-простак мне не нужен. Но если ты захочешь жениться на ней, и она согласится, и, Бог свидетель, для нее это будет не самый худший выбор. По меньшей мере, ты будешь к ней добр. И этого я не могу сказать о большинстве мужчин, у которых есть пенис и которые не суют его исключительно друг в друга. Ты действительно хочешь на ней жениться?

ЙЕЙТС. Я ее никогда не спрашивал, если это тебя каким-то боком расстраивает.

МОД. Ох, в эти дни меня все расстраивает. Я уже не та девушка, какой была, Вилли.

ЙЕЙТС. Никому не дано быть девушкой, какой ты однажды была.

МОД. Для нее это, возможно, наилучший вариант. Ты всегда был для нее заменой отца. И заменой отчима, чья героическая душа сейчас горит в аду.

ЙЕЙТС. Ты недооцениваешь Изеулт.

МОД. Я – ее мать. Какой у меня выбор? Теперь, когда моему мужу хватило здравомыслия пойти под расстрел, я хочу вернуться с детьми в Ирландию, но она ехать не желает.

ЙЕЙТС. В Лондоне ей, возможно, будет лучше.

МОД. Не хочу я, чтобы моя дочь жила в этой дымной, вонючей дыре, кишащей англичанами. И что она будет делать в Лондоне? Жить с тобой? Такой план ты вынашиваешь? Вы вдвоем сидите во дворе вашего дома и наблюдаете, как по вечерам цепеллины сбрасывают бомбы?

ЙЕЙТС. Лондон – чудесное место, когда его не атакуют цепеллины.

МОД. Лондон может поцеловать мой королевский ирландский зад.

ЙЕЙТС. Я сам совершал это действо не один раз.