Чего стоят крылья

— Постригусь в монахини и стану замаливать свои грехи!

Арт никак не мог отыскать шляпу. Сбитый с толку, он с трудом протолкался мимо коленопреклоненных тел. В глазах у него потемнело.

— Девочки! — доносились до него причитания мадам. — Никогда больше не грешите! Никогда!

— Бен! Бен Шварц! — крикнул он, стрелой спускаясь по лестнице к выходу. Перед взором промелькнула перепуганная физиономия Бена. Какая-то девушка вцепилась в ногу Арта, он отдернул ногу, и сразу же в ушах заходили эхом дикие вопли.

Выбежав на улицу, он что было духу пустился по виа Граццини. Сердце у него чуть не выскочило из грудной клетки, и он остановился у небольшого фонтана. Ноги подкосились, и Арт повалился на бордюр, окаймлявший маленький бассейн. Он ускользнул от обезумевшей толпы, которая вполне могла разделаться с ним, но бегать по городу с нимбом тоже никуда не годится. Как жаль, что у него нет шляпы!

Вдруг на темной дорожке, оканчивающейся у фонтана, Арт увидел какую-то фигуру. Он слишком устал, и бежать у него уже не было сил. Да и куда бежать-то? Куда бы он ни пошел, он обречен таскать с собой свое проклятие.

Это оказался Бен Шварц. Без единого слова Бен уселся рядом.

— Человече, — сказал он наконец, — по-моему, вы пробежали милю за четыре минуты. Мировой рекорд!

— Что мне делать? — прошептал Арт. Он так запыхался, что было больно дышать. — Ну как мне от него избавиться?

— За деревьями мы не видим леса, — сказал Бен. — Зачем вообще избавляться от нимба, если на нем можно сделать пару миллионов долларов?

— Один из нас, должно быть, спятил. Кажется, вы.

— Я бизнесмен. Представьте себе большущий балаган, в котором сидите вы и две тысячи зрителей, заплативших по два доллара за право посмотреть на самого настоящего святого. Сеанс — двадцать минут. Восемь тысяч долларов в час! Шестьдесят тысяч в день! А еще можно давать вас напрокат религиозным общинам или выставлять напоказ в церквах всего мира! Неужели вы не понимаете, что таскаете на голове не просто нимб, а миллионы хрустящих долларовых бумажек?

— Тогда мне бы пришлось бросить работу в «Эдисон компани».

— Это за миллион-то? — спросил Бен. — Да мы посадим вас на золотой трон, а за вашей спиной поставим красивых девушек, одетых под ангелов!

— Согласен, эта штука и впрямь может принести целое состояние, — признал Арт.

— Поскольку идею подбросил я, — вкрадчиво заговорил Бен, — мне тоже полагается доля.

— Двадцать процентов, — предложил Арт.

— Тридцать три, и все заботы о постановке дела и рекламе я беру на себя. Вам нужен менеджер.

— Тридцать три процента?! — возразил Арт. — Это же триста тридцать три тысячи долларов с каждого миллиона! Нет, не могу!

— Арт! — воскликнул потрясенный Бен.

— Не больше двадцати семи с половиной! И не пытайтесь оказать на меня давление — это мое последнее слово!

— Арт, нимб исчез! — в тревоге сказал Бен. — И следа не осталось!

Арт посмотрел вверх, туда, где обычно виднелось бледное сияние, но увидел лишь звезды.

— Какой ужас! — ахнул он. — Как раз когда мы только собирались разбогатеть!

— Как же это, а? — спросил Бен. — Наверное, исчерпал запас энергии.

— Нет. — До Арта вдруг дошло. — Я совершил смертный грех. Алчность! Я и впрямь жаждал этих денег. Во все же другие грехи впадал без истинного убеждения.

— Вы все загубили своей жадностью! Надо было держать себя в руках!

— Зато мне теперь гораздо лучше. — Арт с облегчением вздохнул полной грудью. — То-то Энн обрадуется!

Когда Арт вошел в свой номер в гостинице, Энн лежала в постели с мутными от горьких слез глазами.

— Всё! — гордо объявил Арт и покрасовался перед женой. — Я-таки избавился от него! Ну и дельце вышло!

— Ты впал в грех прелюбодеяния, — отвечала Энн, у которой было время, чтобы все обдумать, — и это у тебя называется «дельце»?

— Да, но оно не помогло! — сказал Арт.

— Я уверена, ты буквально упивался каждым мгновением. — Горечь Энн сменялась вскипавшей в ней яростью, слез уже не было.

— Не бойся, до этого не дошло, — возразил Арт, не зная даже, как бы ее убедить. Он попытался обнять ее. — Ты что, не веришь мне?

— Не прикасайся ко мне! — взвизгнула Энн и попятилась к ванной, которая уже один раз послужила ей убежищем.

— Шварц предложил нажиться на нимбе, — в гневе сказал Арт, — и мне понравилась эта идея. Вот когда я согрешил по-настоящему, впав в алчность. И нимба как не бывало!

— Складно у тебя получается, — прошипела Энн. — Лучше б уж он у тебя остался, этот нимб!

— Я тоже так считаю, — ответил Арт, думая о миллионах.

От слез у Энн совсем пропал голос, и она заперлась в ванной.

— Открой! — Арт постучал в дверь.

— Оставь меня в покое, видеть тебя не желаю! — вскричала Энн.

— Мы уже десять лет женаты, а ты мне по-прежнему не доверяешь, — сказал Арт исполненным искренней горечи голосом и юркнул в постель, еще хранившую тепло жены. Услышав, что дверь ванной открылась, он быстро закрыл глаза.