Чего стоят крылья

Дорогой профессор!

Великолепно. Я прочел первую главу не отрываясь. Встречаются, конечно, слишком резкие фразы, но я не сомневаюсь, что Вы кое-что смягчите, дабы не задевать чувства верующих. Мы живем в обществе, где Автомобилеизм пустил глубокие корни. А вы сами знаете, как легко заслужить обвинение в неуважении к религии. С наилучшими пожеланиями

Дзандено, издатель

Дорогой Дзандено!

Мне непонятны Ваши опасения. Бесспорно, выдвинутая мною гипотеза отрицает священное происхождение Автомобиля. Но ведь подлинный исследователь не может не делать различия между наукой и верой. Я глубоко уважаю Автомобилеизм и не собираюсь вступать в полемику с церковными властями. Обещаю Вам даже, что смягчу слишком резкие выражения. Но я — профессор Истории Автомобиля, и мой труд не должен искажать историческую правду. Вы сами, дорогой Дзандено, впоследствии убедитесь, что не было никаких оснований для беспокойства. В начале бензинября я Вам пришлю всю рукопись. Таким образом, книга может выйти уже к празднику Дифференциала.

Ну как, Вы довольны?

С неизменным уважением

Тавель

Главе издательства

Глубокоуважаемому синьору Дзандено!

Доводим до Вашего сведения, что книга «История и культ Автомобиля», опубликованная Вашим издательством, подрывает основы Автомобилеизма. Поэтому мы приняли решение подать на Вас в суд за клевету, в соответствии со статьей восьмой автокодекса. С надлежащим почтением

Ассоциация по защите Переднего Бампера

Перевел с итальянского Л. Вершинин

Серджо Туроне Рекламная кампания

Вместе с ключом от номера портье вручил ему конверт. — Вам письмо, — сказал он. Фауст вскрыл конверт, заранее зная, о чем идет речь: очередная просьба поторопиться. Он небрежно сунул письмо в карман и прошел в свой номер. Неужели они не понимают, что серьезно работать можно лишь в спокойной обстановке? Он и сам знает, что время не ждет, но некоторые задания нельзя выполнить в короткий срок. Действуешь впустую месяц-другой, а потом, когда начинаешь думать, что уже все потеряно, вдруг приходит успех. И остается только пожинать плоды тщательной подготовки.

В первый момент, поднимаясь по лестнице, Фауст решил было послать отчет, который хотя бы на время успокоил начальство. Но он тут же отказался от своего намерения — на сегодня он мог составить отчет лишь в самых общих выражениях, что взволновало бы начальство еще сильнее. Он пересек коридор, обитый розовым бархатом, и вошел в номер.

Было еще довольно рано, и спать ему не хотелось. Он сел за письменный стол и открыл регистрационную тетрадь. Да, положение не из приятных. Из двенадцати первоначальных кандидатов, отобранных со всей тщательностью в рекламных агентствах Нью-Йорка, осталось всего три. Первые девять зондажей дали поистине катастрофические результаты. Пять человек были забракованы из-за явной непригодности еще до того, как он смог перейти к сути дела. Четверо других в конце беседы реагировали на его предложение самым отрицательным образом. Один из них, когда они сидели за столиком, начал кричать на весь ресторан и обозвал его, Фауста, шутом. Второй пригрозил вызвать полицию, а третий вообще упал в обморок. Что, если встреча с тремя последними кандидатами даст такие же результаты? Тогда придется ехать в другой город и начинать все сначала. Но его заверили, что в сфере рекламы ни один город не в состоянии конкурировать с Нью-Йорком. Если уж он здесь не сумеет найти подходящего кандидата, то насколько труднее будет это сделать, скажем, в Чикаго, Париже или Лондоне!