Чего стоит мечта?

«Тогда у меня есть право выбирать, и как бы сильно я не уважал наших старейшин, и как бы хорошо я не понимал, что они действуют из любви, решать именно мне. Но я не собираюсь просто проигнорировать их, и именно поэтому я пришел к тебе. Ты — Поющая-Истинно, та, кто первой распознала ценность связей с людьми. И ты самая старшая во всем мире из певиц памяти Народа. Я не прошу тебя попытаться отдать приказ нашим старейшинам. Это было бы неправильно, даже если бы они решили, из-за того, кто ты, и всего что ты сделала ранее, подчиниться тебе. Но я прошу твоей поддержки в этом деле. Прошу, чтобы ты сказала им именно то, что сказала мне — что у меня есть это право и решение должно быть за мной»

Старая певица памяти смотрела на юного разведчика, стоящего перед ней, и чувствовала его искренность. Более того, она чувствовала и зов о котором он говорил и его тоску. Редко ей приходилось видеть такое в представителе Народа, но каждый раз это заново приносило боль воспоминаний о Лазающем-Быстро. С течением длинных сфинксианских лет она пришла к пониманию, что было что-то особое — особенное — в ее брате. Его мыслеголос был сильнее чем у любого встреченного ею самца, он всегда мыслил независимо, обладал крепкой волей… и был очень искусен в чувстве мыслесвета. Он стал бы замечательным супругом, но в нем всегда было что-то особенное глубоко внутри. Он сам не знал что это такое, или что с этим делать, но постоянно чувствовал его присутствие, подобное шипу воткнувшемуся в лапу. Именно так ощущались где-то внутри неиспользуемые способности и возможности. Он бы никогда не был бы по настоящему счастлив или удовлетворен, не используя на полную силу свои таланты.

Но не с Погибелью-Клыкастой-Смерти. С этим чуждым созданием, двуногим и даже не принадлежащем этому миру его таланты получили применение. Брат ее парил как на крыльях. Она сказала Искателю-Мечты, что связь Лазающего-Быстро сильно сократила его жизнь, так оно и было, но как же ярко он горел, прежде чем погрузиться во тьму!

И она встречала подобную одаренность снова и снова с тех пор как он установил связь с человеческим детенышем, названным кланом Яркой Воды Погибелью-Клыкастой-Смерти. Она была редка, но теперь Народ знал на что обращать внимание, и Поющая-Истинно верила, что подобные одаренные были среди них всегда. Просто они никогда не выделялись, поскольку рядом не было двуногого, с которым талант бы раскрылся. Но по мере того, как песни об эпической битве Лазающего-Быстро с клыкастой смертью и его связи с человеком, который сражался вместе с ним облетели весь мир, новые и новые представители Народа приходили на землю Яркой Воды с той же самой особенностью. Они распознали это в себе прослушав песню памяти Лазающего-Быстро и, подобно ему, жаждали заполнить пустоту в себе ярким огнем мыслесвета мыслеслепых людей. Их было возможно не так уж и много, относительно общей численности Народа… но больше чем даже Поющая-Истинно ожидала, отстаивая ценность подобных связей для Народа.

«И слишком многие из них канули в темноту слишком рано, — грустно подумала она. — Так ярок и прекрасен мыслесвет людей… Быть может потому, что жизнь их столь коротка? Быть может их души, сжигая самих себя, пылают столь прекрасным огнем? Все из Народа, кому довелось испробовать этот огонь знают его мощь, но те, кто отдался его объятиям… счастливчики они или проклятые? И я, которая первой встала на сторону Лазающего-Быстро, какую ответственность я несу за тех, кто связал свою жизнь с людьми и пожертвовал для этого столькими непрожитыми сменами сезонов?»

Она смотрела на Искателя-Мечты, ощущала его уважение, его восхищение. В его мыслесвете не было сомнений. Но он был юн и уверенность — прерогатива юности, а она была стара. Она жила долго, даже для одного из Народа, но однажды наступит и ее черед уйти в темноту. Она в последнее время все чаще думала об этом, задавая себе вопрос: встретит ли она снова Лазающего-Быстро за гранью темноты и будет ли с ним Погибель-Клыкастой-Смерти. Она надеялась на это ради их обоих.

И надеясь на это, она не могла отвергнуть мольбу Искателя-Мечты.