Чего же ты хочешь?

Клауберг заерзал в плетенке, она заскрипела, затрещала под его тяжелым, сильным телом. Забытое вскипало в его душе вновь. Надо было того мерзавца бить, бить по его наглой веснушчатой роже, хлестать наотмашь, плевать ему в глаза, плевать, плевать, всю команду заставить плевать. Но Клауберг поспешил, выстрелил — и русский рысенок так и ушел на тот свет победителем. Моральным победителем. Вот, вот чего не поняли, не учли они, немцы, в сорок первом году. Моральных сил русских. Русские, даже как бы разбитые, даже отступая чуть ли не по всему фронту в тяжелые для них первые месяцы войны, ни на час не чувствовали себя побежденными; да что на час — ни на минуту, ни на секунду, ни на мгновение. Это только дураки армейские генералы могли полагать, что войны решаются числом штук пушек, числом штук танков, числом штук самолетов и числом всяких прочих единиц — будь то единице-солдаты или единице-патроны.

Подавленный скверными воспоминаниями, Клауберг не заметил, когда те двое, на молу, поднялись. Он увидел их уже под балконом, в свете, падавшем из нижних окон пансиона. Они возвращались домой. Насколько он мог рассмотреть ее утром, это была интересная женщина. Прекрасные каштановые волосы, приятное, умное лицо, очень мило сложена: не крупна, но изящна; не чета своему коротышке-итальянчику. Какие силы, какие обстоятельства сумели свести их вместе?

3

Валерия Васильева, или, как ее обычно зовут, Лера, уже три года в Италии. Отец ее — хирург одной из московских больниц. Мать — тоже врач, отоларинголог. Никто из них — ни отец, ни мать — никогда и думать не думал о том, что в русской семье Васильевых заведется вдруг итальянка, синьора Спада, что синьора эта родит итальянчика, этакого смахивающего на отца кругленького бамбино, уедет в итальянское автомобильное царство Турин, где муж ее, синьор Бенито Спада, будет служить юристом в одной из торговых фирм. Юристом он стал, окончив Московский государственный университет, где на историческом факультете училась и Лера. Лера познакомилась с Бенито в библиотеке; в ту пору она с великими трудами осиливала немыслимо скучный латинский текст и была рада любому поводу отвлечься от своего безрадостного занятия; итальянский студент заговорил с ней на скверном русском, ей было забавно слушать и поправлять его; зато латынь он знал превосходно, и вскоре не только она, но и он получал удовольствие от того, что поправляет другого. Перебирая в памяти мелкие житейские события, трудно потом установить точно, в какой день и в какой час произошло то или иное. Начались совместные прогулки по Москве; смешно сказать, но Лере почему-то было захватывающе интересно иметь другом итальянца, настоящего итальянца, представителя того прекрасного народа, который так много дал мировой культуре. Ни острый птичий носик Бенито, ни его малый росток — Лера сама была маленькая, — ни черные глазки-гвоздики без зрачков— ничто это внешнее не могло заслонить того, что молодой итальянец был поистине энциклопедистом; он знал чуть ли не все, что можно было вычитать в книгах, притом в книгах не на одном, а на трех языках: на итальянском, английском и русском. Он, правда, не был слишком ловким и находчивым кавалером, но все же умел вовремя подарить букетик фиалок или гвоздичку, умел спеть в подходящую минуту итальянскую песенку, был внимателен и предупредителен — так синьора Спаду воспитали в итальянской школе, а до того еще воспитывали и в семье. Ну, а кроме всего этого, нельзя было скинуть со счетов и то, что Бенито Спада состоял в героической Компартии Италии, партии борцов против фашизма, партии товарищей Грамши и Тольятти. Словом, пришел день, когда Спада предложил Лере пожениться, она согласилась, и они стали мужем и женой.

— Когда это решалось, когда это происходило, никто — ни родители Леры, ни сама Лера, возможно, даже ни ее Бенито — толком не вдумался в то, что придет и иной день, день, когда жене итальянца надо будет отправляться к нему — туда, в Италию. Через два года так и получилось. У Леры уже был ребенок, сын, бамбино, на руках с которым, под горький плач матери, при полнейшей растерянности отца, расстававшегося с единственной дочерью, Лера Спада, в документах, правда, сохранившая и фамилию родителей и свое советское гражданство, отбыла из Москвы прямым вагоном на Милан.

В Милане молодых встретили родители и многочисленные родственики Бенито. Полтора десятка автомобилей помчали крикливую толпу мужчин и женщин по шикарной фиатовской автостраде в Турин.