Чейзер

– Где я?.. Где… Что случилось? – в голове мелькали обрывки воспоминаний – страшные, отталкивающие, к ним не хотелось прикасаться: струи дождя, рев мотора, истошный визг тормозов. – Я разбилась, да? Что случилось?..

Ответить ей не успели.

Пространство вокруг озарилось: откуда-то возник слепящий глаза свет фар, послышались множественные хлопки дверей, шаги и незнакомые голоса.

– Зона 14Н, сектор Б, условия «1H1», нарушение пункта 2.2D.4 – несанкционированное формирование запрещенной энергоструктуры Древняя Печать. Пострадавшая вы? – Лайза даже не поняла, что обращаются к ней: о чем говорят эти люди? Кто они? – Проедете с нами. Вы тоже – в качестве свидетеля.

Рядом протяжно вздохнули. Зашуршала жесткая ткань дождевика; кто-то подхватил ее под руки и помог подняться с земли, а затем – сесть в машину.

– Хотя бы вылечить успел, – проворчал мужчина, ранее интересовавшийся ее здоровьем; теперь он сидел рядом с ней на заднем сиденье незнакомого серебристого автомобиля, и Лайза сумела рассмотреть лицо с широкими скулами. – А то бы вообще все напрасно было. И тогда жопа. Да?

Она не ответила.

* * *

Их было трое – чем-то неуловимо похожих друг на друга людей в серебристой форме, сидящих за длинным дубовым столом. Перед каждым из них находились папка, ручка и стакан воды. Непроницаемые лица, сложенные перед собой руки, сплетенные пальцы. Три не по-человечески ровных взгляда, три направленных сквозь нее сканера.

Пыльно.

Лайзе казалось, что в утонувшем полумраке зала с высокими потолками, несмотря на наличие вытянутых окон, в воздухе кружились пылинки. Наверное, разыгралось воображение. Просто темно, неуютно, слишком гулко. Малейший звук здесь отдавался укоризненным эхом, и от этого хотелось стоять застыв. И молчать.

Невысокая будочка-парапет, наполовину пустой стакан с водой, пить которую отчего-то не хотелось. Казалось, затхлость тогда заполнит тело, и оно станет частью общей скрипучей декорации зала суда, куда Лайзу привели почти сутки спустя.

Сутки сидения в небольшой пустой комнатке с кроватью, стулом и постоянно закрытой дверью. Сутки тишины и времени на раздумья.

Она сумела восстановить в памяти многое, но не все: собственную квартиру и слезы, что хлынули водопадом, стоило Чейзеру шагнуть за дверь, отчаяние, страх, беспросветность. То глупое решение – желание ощутить на щеках ветер, – что в итоге привело к катастрофе. Вспомнила, как насиловала железного коня, отчаянно вращая ручку газа, как юлило под колесами мокрое шоссе, как вдруг вылетела на встречку машина…

А вот дальше воспоминания терялись…

Наверное, была травма, возможно, она ударилась, упав с мотоцикла, но откуда-то взявшийся доктор прямо там, у дороги, за тот короткий отрезок времени, что у него был (она долго пыталась состыковать временные промежутки по внутренним ощущениям и часам), сумел залатать ушибы (ссадины, переломы? Ведь кровью были залиты не только штаны, но и воротник) так ладно, что не осталось ни одного синяка.

Как?

И где были те синяки?

Почему кровью пропиталась вся одежда, но Лайза не смогла отыскать на себе ни единой шишки?

А на обочине точно стояло два автомобиля – она могла в этом поклясться: один синий фургон, докторский, а второй Чейзера – его бы она узнала где угодно. Значит, Мак тоже там был. Приехал, пытался помочь ей, а затем вызвал доктора.

При мыслях об этом сердце исходило горечью, болью и нежностью. Он пытался. Наверное, пытался что есть сил и даже сделал что-то, из-за чего они теперь здесь, в Комиссионном зале суда.

Создатель, какая же она была дура, что допустила все это: кошмар, горб на ровном полотне жизни, судный день, что не сулит в итоге ничего хорошего.

Ровные голоса, отрешенные лица и взгляд, который она все это время пыталась поймать – тщетно; Аллертон напоминал сидящую в огороженном низкими деревянными перилами углу статую. Замершее лицо, непроницаемое выражение и боль, застывшая в глубине глаз. Она не видела их – он смотрел в окно, – но чувствовала. Ни слова, ни поворота головы, ни единой эмоции, пока один из представителей Комиссии, тот, что сидел посередине, ровно зачитывал строки.

– …имя пострадавшей – Лайза Дайкин. Применительно к ней было произведено формирование энергоструктуры, именуемой Печатью Воина, – голова поднялась от бумаг; немигающий взгляд уставился прямо на нее. – Мисс Дайкин, просьба отвечать на вопросы честно, иначе детектор засечет колебания графика, и мы будем вынуждены применить меры, чтобы произвести дополнительное дознание. Это понятно?

– Да, – она едва сумела выдавить из пересохшего горла это хриплое слово и закашлялась. Все-таки отпила воды. Поморщилась от неприятного вкуса.

– Говорите только правду. Четко, коротко, по существу. Вопрос первый. Вы знали о том, что обвиняемый в нарушении пункта 2.2D.4 Мак Аллертон применил по отношению к вам запрещенный метод воздействия?

Справа, оттуда, где стояли пустые лавочки, раздался раздраженный голос:

– Он сделал это для того, чтобы спасти ей жизнь. Нет другого метода перелить энергию в человека…