Чехия. Биография Праги

«Как-то раз стояла Либуша с Пршемыслом, дружиной и старейшинами на скалистом утесе высоко над Влтавой. Длинные тени уже легли на пышные цветущие луга в долине, где под сенью ольховника, явора и высоких верб нес свои воды Ботич-поток. Роща на склоне Волчьих ворот была залита желтым светом закатного солнца. В этом свете золотились обильные поля в долине под Волчьими воротами и на широких склонах правого берега.

Все любовались богатым урожаем, золотыми плодоносящими полями, дивились дарованной им благодати.

И тут один почтенный старейшина заговорил, припоминая иные времена, когда здесь, на этом месте, стоят гонцы, посланные блаженной памяти воеводой Чехом на поиски земель для нового града.

— Как тут было пустынно, только лес да лес кругом! Вот, как там! — И старец, взмахнул рукой, показывая в сторону запада, на лесистые холмы за Влтавой. На сверкающей в солнечном свете речной глады виднелись островки, поросшие буйной зеленью, а над ними кружили стаи птиц. В тени деревьев цеплялся за стволы и кустарники дикий хмель, из камышей доносился сбивчивый крик водоплавающих птиц.

Все, кто был на Вышеградской скале, обратили взоры туда, куда указывал старейшина: за острова, за реку, на лесные просторы, которые тянулись по склонам холмов Петршина и Страгова, пока мог видеть глаз. Полумрак окутывал старые непролазные чащобы. Вдали, над вершинами деревьев, поднимался ровный столб дыма, пронизанный светом солнца. Наверное, какой-то охотник развел свой костер в самой чаще леса.

— Пока не падут те дремучие леса, — молвил старейшина, — долго будут оттуда наведываться к нам голодные волки. А еще дальше — опять леса, за Страговом, Шлаховом, Маловом! И пока их не вырубят… — Старик не до говорил. Никто уже не слушал его. Все смолкли, замерли, стараясь ни единым движением не нарушить тишину, и устремили свои взоры на молодую княгиню.

Она стояла впереди всех, лицо ее сияло светом внезапного прозрения, и этим восторженным светом наполнился ее взгляд, священный страх овладел дружиной, проникнув в сердце каждого. Либуша изменилась и держалась так странно, словно ни мужа, ни других людей не было рядом. Протянув руки к темнеющим склонам за рекой, глядя на поросшие лесом холмы, она заговорила, и потекли с ее губ вещие слова:

— Вижу великий город, чья слава вознесется до звезд. Там, в лесу, в тридцати гонах[2] отсюда, Влтава делает изгиб. С севера ограждает место это поток Бруснице, что течет в глубоком ущелье, а с юга — Скалистая гора возле Страгова леса. Когда придете туда, найдете среди леса человека, который обтесывает порог своего дома. И назовете город, который построите там, Прагой[3]. И, как князья и воеводы склоняют головы на пороге дома, так будут кланяться и городу моему. Будут ему честь и хвала, и слава на весь мир!

Умолкла княгиня. Может быть, она бы еще говорила, но внезапно погас в ее глазах вещий огонь, словно дух пророчества ее покинул.

Сразу отправились люди за реку, в дремучий лес на холме, и нашли там человека, который все делал так, как описала Либуша. И стали на том месте строить город. Построили и надежно его оградили, особенно с запада, со стороны Страгова леса, чтобы город был неприступным. Глубокий ров и высокий вал окружили крепостную стену. Возвели над ней сторожевые башни, бревенчатые стены утыкали деревянными кольями и обмазали глиной, перемешанной с соломой, для защиты от пламени и огненных стрел. И назван был тот город Прагой, и царствовал он вместе с Вышеградом над всеми чешскими землями».