Чехов. Книга 11. Трофей некроманта

— Спасибо за эту беседу, Дамир Васильевич, — поблагодарил я. Боковым зрением заметил, что Фома не спеша возвращается к машине и продолжил: — А теперь прошу меня простить, у меня еще назначена очень важная встреча…

— Всего доброго, мастер Чехов, — произнёс Дамир Васильевич и вышел из салона. И почти столкнулся с Еленой Анатольевной, которая как раз подошла к машине. Заметив Васильева, девушка улыбнулась, перебросилась с ним парой слов и села в авто. Васильев же направился к своему автомобилю, то и дело украдкой оборачиваясь и косясь в нашу сторону.

Свиридова же закрыла дверь и обратилась ко мне:

— Я сделала все, как вы просили, Павел Филиппович.

— Спасибо, — ответил я.

— Но хочу напомнить: когда несколько дней назад вы приехали ко мне домой и попросили об этой услуге, я сказала, что моя карьера будет похоронена. Потому что отец раздавит меня. И вы ответили…

— Что помогу вам попасть на новую работу, которая не будет зависеть от вашего отца, — спокойно закончил я ее фразу. — Я не просто успокаивал вас, я дал слово дворянина. И исполню свое обещание, можете не переживать…

Несколько дней назад, незадолго до заседания комиссии, Елена Анатольевна позвонила мне и попросила о беседе. Местом встречи она назвала квартиру, где сейчас жила. Это было не в том элитном жилом комплексе, куда мы с Фомой привезли девушку из дома Зимина, и когда мы приехали, я с удивлением отметил, что жилье расположено не в самом престижном районе, да и дом выглядел не особо презентабельно. Не было здесь ни охраны, ни консьержа…

Не успел я нажать на звонок, как дверь открылась, и на пороге появилась Свиридова, словно сидела у порога и ждала, когда я приеду. И я отметил, что выглядит она еще хуже, чем когда я видел ее в конюшне Зимина. Бледное лицо похудело, осунулось, под глазами залегли черные круги. Девушка нервно теребила край манжеты блузки.

— Подходите, — произнесла Свиридова и посторонилась, пропуская меня внутрь.

— Спасибо, — ответил я, проходя в помещение.

Елена быстро закрыла за мной дверь.

Квартира оказалась просторной, но уютной. Стандартной, без дорогого ремонта и перепланировок.

— Конспиративное жилье? — поинтересовался я, осматривая гостиную. Затем указал на застеленный постельным бельем диван и продолжил: — Хочу предупредить вас, что если вы позвали меня, чтобы снова попытаться соблазнить, я буду сопротивляться. Вероятно, даже призову на защиту своей чести призраков…

— Оставьте эти шутки, мастер Чехов, — раздраженно ответила Елена. — Может быть, чаю?

— А вы знаете, где здесь кухня? — осведомился я.

— Это моя квартира. И к слову — единственное жилье, которое у меня есть.

Я удивленно поднял бровь:

— Единственное?

— Эту квартиру я купила на свое имя, втайне от родителей, — пояснила девушка. — Для нечастых встреч с целью поправки здоровья. Проще говоря, ради тайных свиданий. Остальное имущество, как принято, я оформила на имя семьи. И теперь я отлучена от фамилии. Так что…

Девушка обвела ладонью гостиную и продолжила:

— И диван был расстелен не в вашу честь. Просто в последнее время у меня паршивое настроение. Не до уборки, знаете ли…

— Вот оно что! — удивленно протянул я.

Елена Анатольевна кивнула.

— После моего возвращения дела пошли не так, как надо семье. И теперь для получения прощения у меня остался только один путь: оболгать вас на предстоящей комиссии, чтобы вас лишили статуса.

— Но вы этого не хотите? — уточнил я.

И девушка покачала головой:

— В отличие от мастера Свиридова, который давно потерял связь с реальностью, я хорошо поняла, кто вы. И кто за вами стоит. И что за подобный удар в спину меня раздавят если не Чеховы, то Морозовы. А мастер Свиридов не сможет меня прикрыть. Или не захочет.

— Я…

Елена обхватила себя руками и продолжила:

— Анатолий Викторович Свиридов родом из Московии, из старой семьи, и живет по старинным обычаям, где все решает право крови. Для него Чеховы — выскочки из столицы, которые каким-то чудом попали в высшую лигу, но долго в ней не задержатся. Он не понимает расклады сегодняшних дней. Не осознает, что за вами стоят кустодии и «Сыны», и я даже не знаю, кто из этих людей хуже…

— Ума не приложу, где я перешел дорогу вашему отцу, — пробормотал я, и Елена Анатольевна тяжело вздохнула.

— Мастер Свиридов плотно работал с «Черной Сотней», имея долю с каждого из их дел почти по всей Империи. Они с Гагариным покрывали дела монархистов, в том числе и контрабанду, которая приносила сотни тысяч. Отец метил в Верховный Суд, и все дороги были для него закрыты. Нужно было просто выбить ключевых бойцов «Сынов».

— Например, Плута, — пробормотал я.

Девушка кивнула:

— Но тут появились вы. Освободили Плута, затем разворошили гнездо фальшивомонетчиков, подкосив монархистов на улицах. Затем прихлопнули мастерскую, через которую черносотенцы вели дела. А потом — просто ради шутки! — загнали одного из черносотненцев в карточный долг, продав его кустодиям… Знаете, как дальше сложилась судьба банды?

Я пожал плечами, и Свиридова грустно улыбнулась: