Чехов. Книга 4

— Конечно, — он вновь отпил чай и нахмурился, поняв, что от него ждут продолжения фразы. — Я не собираюсь нарушать правила освобождения. Обратно в острог мне не хочется. Даже если добрый адвокат принесет мне новую порцию пряников.

— Кроме той передачи тебе больше никто ничего не принес, — напомнил князь.

— К слову, сигареты оказались к месту? — поинтересовался я и взглянул на княжича.

Парень улыбнулся и кивнул. А потом не удержался от комментария:

— Ваши подарки очень помогли. Благодаря им мне не выбили зубы костяшкой домино, пока я искал с сокамерниками общий язык первые двое суток. По первости было тяжело общаться с людьми другого…

Он хотел было сказать "сорта", но вовремя осекся и произнес:

— Круга. Но было даже интересно. Там быстро учат следить за тем, что говоришь.

— Некоторые уроки нужны, — заметил я.

Мне показалось, что между нами растаял лед и княжич наконец расслабился.

— Спасибо, что взялись помогать мне, Павел Филиппович, — сказал он. — Признаюсь, что мне казалось, что дела мои плохи, когда мою защиту доверили Чехову. Был уверен, что вы отыграетесь за прошлые обиды.

— Какие могут быть обиды, когда на кону свобода и обвинение в преступлении, которого вы не совершали, — искренне удивился я и предложил, — отведайте пирог. Он вышел отменный.

Мы общались ещё полчаса. И младший Пожарский оказался на удивление интересным собеседником. Наконец, гости откланялись, и Афанасий Петрович достал из кармана конверт:

— Вот, держите.

Он положил конверт на стол, и подвинул в мою сторону:

— Здесь немного, но…

— Дело пока ещё не закрыто, — с улыбкой напомнил я. — Оплатите после завершения.

Мужчина покосился на конверт, а затем ответил:

— Деньги уже положены на стол, Павел Филиппович. По правилам кодекса дворянина забирать их нельзя.

Я улыбнулся:

— Хорошо. Тогда обязуюсь, что верну их в случае оказии.

При слове "оказия" оба Пожарских опасливо осенили себя знаком Искупителя и трижды постучали по столешнице.

— Просто должен предупредить, — успокоил их я.

Проводил гостей, попрощался и запер за ними дверь. Вернулся в гостиную и сел в кресло. Довольно прикрыл глаза. Нужно собраться с силами, добраться до ванной, отдохнуть в горячей воде и идти спать. А завтра…

Размышления прервал телефонный звонок. Я достал аппарат из кармана. На экране высвечивался номер Иванова. Тяжело вздохнул: жандарм был сейчас последним, с кем мне бы хотелось поговорить. Но все же нажал на кнопку, принимая вызов:

— У аппарата.

— Ваша версия трещит по швам, Павел Филиппович, — послышался в динамике недовольный голос жандарма. — Потому что сегодня трое из ваших пропавших актрис вдруг объявились в Петрограде.

Внезапные открытия

— Должно быть, это какая-то ошибка, — начал я.

— Никакой ошибки, — нервно перебил меня Иванов. — Несколько часов назад, в одной из лавок была замечена Любава Григорьева. Эта дама устроила скандал, на который прибыла группа жандармов. Буянку доставили в участок, где опросили, составили протокол. Также выписали штраф за непотребное поведение, который она выплатила на месте, и отправилась восвояси.

— И куда именно? — тотчас уточнил я.

— Понятия не имею, — раздраженно ответил следователь. — Задерживать ее далее смысла не было. Григорьева ушла, куда пожелала, как свободная подданная.

— И никто не проверил ее прописку?

— Документы были в порядке, — зло отчеканил парень. — А чуть позже, в дорожно-транспортное происшествие попала девушка, которая ехала на арендованной машине. При досмотре она продемонстрировала бумаги на имя Ирины Ивушкиной. А только что, в отдел на Южной улице, попала Оксана Отважная, которая считалась пропавшей без вести десять лет.

— А эта за что? — уточнил я, подозревая причиной попадания в участок какой-нибудь скандал.

— Устроила ссору в жилом комплексе, где обитала до пропажи, — ответил жандарм. — Говорила, что это ее квартира, и что новые жильцы заняли ее комнаты без прав на это. Само собой, новые хозяева квартиры вызвали жандармов, и Отважная попыталась сбежать. Но попалась неподалёку от дома в растрепанном виде. Ругалась на британском языке, приставала к прохожим, ударила жандарма.

— И на нее тоже был составлен протокол? — уточнил я.

— Совершенно верно, — с готовностью подтвердил Иванов. — Ее доставили в жандармерию.

— А потом Отважная была отпущена?

— Тут немного иначе вышло, — Дмитрий вздохнул, — Она попросилась на воздух и сбежала. Для мертвой она оказалась слишком резвой. Так что ваша теория про серийного душегуба не подтвердилась, Павел Филиппович.

— Ну почему? — ответил я. — В списке остаётся ещё Диана. Милана Сергеева пропала при невыясненных обстоятельствах. Также Светлая. Просто список сократился до трех человек.

Про Попову я упоминать не стал. Для жандармерии это дело было уже закрыто. И Иванов нипочём не включит имя Катерины в список жертв серийного душегуба.