Чехов. книга 9. Старое зеркало

— Ты не видел, какими взглядами Арина Родионовна провожает тебя в окне? Как она ловит твои слова и улыбается, слыша твой голос... Как иногда она садится в твое кресло, когда ты уезжаешь по делам и щурится, словно кошка, ощущая от кожаной обивки аромат твоего парфюма...

— В самом деле? — вырвалось у меня.

Женщина покачала головой.

— К бесам цветы! Тебе стоит поехать к ней и поговорить.

Я потер ладонями лицо:

— О чем? Я же не могу предложить ей...

— А что ты готов ей предложить? — прищурилась Любовь Федоровна. — Очевидно, что она девушка из высокородной семьи, иначе ее не пригласили бы в загородную резиденцию императора. Ты знаком с ее родителями?

— Оказался им представлен, когда отец был ранен.

— Ранен? — Виноградова вскочила на ноги и замерцала. — Ты не рассказывал! Что случилось?

— Он вступил в бой с врагами империи, — я ловко обошел клятву и не солгал.

— А куда смотрели кустодии? Там ведь была целая толпа этих страшных вояк. Почему...

— Мой отец — начальник охранки. И никогда бы не стал прятаться за спинами других людей.

— Насколько все было страшно? — женщина показалась бледнее обычного.

— Он стал Легендой.

— Искупитель... — женщина прикрыла рот ладонью. — Это было так близко к смерти...

Я удивился тому, что в комнате потеплело. Даже оглянулся, убеждаясь, что обогреватель случайно не включился.

— К счастью, Нечаевы оказались целителями. Они с ним поработали и стянули его рану. Я пришел в дом, когда самое страшное было уже позади.

— То есть, родители Аринушки спасли твоего папеньку?

— Все так и было, — подтвердил я.

Виноградова облегченно выдохнула:

— Это хороший знак!

Моя соседка отвернулась, уставившись на темные воды канала. Она разнервничалась и не понимала, что становится полупрозрачной. Именно поэтому я видел, как она закусила губу, и как мучительно сдерживается, чтобы не сказать что-то лишнее. Как прикрывает глаза, чтобы не дать волю призрачным слезам...

— При жизни вы не встречались с моим отцом, верно? — мягко спросил я.

— Только заочно... Я слышала, что в охранном отделении работает лютый следователь, и обходила его десятой дорогой. Я ведь не сумасшедшая, чтобы попадаться на глаза тому, кого нельзя подкупить.

— Все верно, его невозможно подкупить, — согласился я. — Ни тогда, ни сейчас.

— Вот в кого ты такой принципиальный, — протянула призрачная дама и повернулась ко мне.

Она попыталась придать лицу скучающее выражение, но я уже увидел, все, чего не должен был видеть.

— Ты назвал его отцом, — заметила женщина. — Или мне только показалось, что раньше ты звал его по имени.

— Не обращал внимания, — соврал я.

— Какой же ты все еще мальчишка, — произнесла призрачная дама, качая головой. — Постарайся не взрослеть как можно дольше.

— Прямо как вы? — поддел я Виноградову.

Она улыбнулась.

— Я, между прочим, достаточно взрослая дама! В посмертии год за пять идет. Или за десять.

— Так вы же большую часть этого посмертия проспали, — возразил я, радуясь, что мы ушли от болезненной темы.

— Вот стоит тебя похвалить, как ты начинаешь вредничать! — заявила Любовь Федоровна и уселась на кресло, стоящее рядом с моим. — Я долго думала, как нам избавиться от тел, от которых больше нет никакого прока. Нехорошо будет, если кто-то их и впрямь обнаружит. Взять хотя бы этого приказчика твоей бабушки... Во время визита княгини мне стоило больших усилий не пустить его в подвал. Думаю, он сумел бы понять, что там прячется в стенах...

— Сколько всего тел у вас там хранится?

— Так сразу и не упомнить, — вздохнула Виноградова. — Завтра выдам расчеты.

— Фраза «у каждого свои скелеты в шкафу» заиграла другими красками, — заметил я.

— Ой, все! — фыркнула соседка. — Я не обязана оправдываться. И что с того, что в нашем доме хранится немного косточек?

— То есть, он наконец стал «нашим»... — довольно заключил я.

— Некромант, ты меня раздражаешь!

Я развел в стороны руки:

— И даже не особенно стараюсь. С таким наставником как вы, я быстро учусь.

Виноградова ухватила меня за руку, посмотрела на циферблат часов на запястье и воскликнула:

— Заболтал ты меня совсем! Там ведь началась передача «Давай обвенчаемся».

— Зачем вы смотрите эту чушь? — удивился я, потирая заледеневшую кожу.

— Потому что могу себе это позволить, — заявила Любовь Федоровна и метнулась в свою комнату, откуда донесся звук включенного телевизора.

Я же вздохнул и снова уставился в окно, рассеянно гладя лежавшего на коленях кота.

Из размышлений меня вырвал зазвонивший в кармане телефон. Недовольно поморщившись, я ответил на вызов:

— У аппарата...

— Добрый вечер, Павел Филиппович, — прозвучал в динамике голос Свиридовой. — Простите, что звоню в такой поздний час... Софья Яковлевна совсем недавно сказала, что вы вернулись с болот, где были по какому-то секретному заданию кустодиев...

Голос Елены Анатольевны был на удивление торопливым и сбивчивым, словно девушка боялась, что я в любой момент могу отменить вызов.

— Ничего особенного, — устало ответил я. — Все хорошо.

В трубке на секунду повисло молчание. Затем девушка продолжила: