Чехов в жизни: сюжеты для небольшого романа

Чехов — А. С. Суворину, 6 января 1889 г. Москва

Вчера приходил Григорович; долго целовал меня, врал и все просил рассказать ему про японок.

Чехов — М. П. Чеховой, 14 января 1891 г. Петербург

...Те, которые давали обед приезжавшему Григоровичу, говорят теперь: как много мы лгали на этом обеде и как много он лгал!

Чехов — А. С. Суворину, 25 января 1894 г. Мелихово

У большого успеха — много соавторов. Оказывается, Чехова родили Лейкин (см. выше) и Суворин (см. ниже), открыли Григорович, Лейкин, Лесков, даже Буренин (в других, непубликуемых, версиях воспоминаний).

Важно, что в данном случае было что открывать: сколько раз надежды не оправдывались, и “литературные отцы” стремились забыть о своих неудавшихся потомках.

Еще важнее иное: поиск победителя-ученика, не стилистического эпигона, а писателя, пришедшего с “новым словом”, которого побежденный учитель обязан благословить, стал после Державина и Жуковского важной культурной миссией, частью призвания.

“Неавторитетное” письмо Григоровича так поразило Антошу Чехонте ( его ответ уникален в чеховском эпистолярии по открытости и страстности) как раз потому, что он был не старым неудачником и не приятелем-литератором, а одной из символических фигур пришедшего после Гоголя литературного поколения, определявшего вкусы почти полстолетия. Через полтора месяца в юмористической “Литературной табели о рангах” (май 1886) Григоровичу наряду с Салтыковым-Щедриным будет присвоен генеральский чин действительного статского советника: выше оказались лишь тайные советники Толстой и Гончаров.

Григорович имел право воскликнуть: “Новый Гоголь явился!” Но окончательно зафиксировал процесс “передачи лиры” Лев Толстой, увидевший в Чехове своего победителя-ученика, наследника, литературного сына (и даже чеховскую драматургию критиковавший как-то забавно-ворчливо, по-семейному, по-родственному).

Забегая вперед, можно отметить, что Чехов достойно выполнил и эту задачу. Поискав “новых Чеховых” в своем кругу (А. С. Лазарев-Грузинский, Н. М. Ежов), он в конце жизни поддержал и ободрил Бунина и Горького, точно угадав перспективу, вектор литературного развития.

Горький подменил задачу, превратив поиск наследника в литературную учебу, воспитание “литературного молодняка”. Бунин отменил ее, занимаясь в конце жизни не угадыванием будущего, а переписыванием прошлого (результатом чего и была замечательная неоконченная книга “О Чехове”).

Когда и куда это исчезло потом?

Петербург