Чекист

От его замечаний по поводу Карин и ее специальности Вольфи стало как-то не по себе. Он ведь, грешным делом, даже не поинтересовался, на кого она учится, хотя слышал, что учится хорошо и подает большие надежды как ученый. Есть уже несколько печатных работ. В общем, вел себя так же, как и немецкие летчики: на женщин смотрел только с одной точки зрения. А то, что они могут знать многое и узкоспециализированное, в голову не приходило. Впрочем, физикой он не сильно занимался, и знал только то, что необходимо знать летчику. В физике ядра он плавал, проходил, помнил, что предположение об атомарном строении веществ высказали еще древние греки, но затем от него отказались на долгие века, и они стали корпускулами, затем Дальтон в начале XIX века вновь ввел это понятие, чтобы описать законы газовой динамики. О том, что атомы состоят из ядра и электронов, стало известно сорок три года назад. Англичанин Томпсон предложил свою теорию строения атома, затем Резерфорд предположил наличие тяжелого ядра внутри атома, и только в тринадцатом году была принята модель Бора, о которой ему говорили в школе. Но и Бор считал, что ядро – сплошная, положительно заряженная элементарная частица вещества. В тридцать втором стало известно, что ядро – составное, и состоит из протонов и нейтронов. Но в школьных учебниках об этом не говорилось. Некоторый шум по радио на эту тему был. Несколько человек из СССР работали в лаборатории Резерфорда, учились у Бора, но Вячеслав с тридцать четвертого года служил в армии и был невероятно далек от основ теоретической физики. Впрочем, как и его «шеф», который тоже не смог объяснить, что, собственно, ищем. Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Из объяснений Отто Вольфи практически ничего не понял. И Карин была довольно сильно удивлена, когда он за ужином в Кедингсхагене попросил ее объяснить еще раз то, что было ему непонятно из разговора с тестем. Память у него была тренированная, само объяснение он запомнил, теперь требовалось понять, что это за циферки стоят после названия вещества, почему они разные, ведь в таблице Менделеева у каждого элемента свой атомный вес. И в Кедингсхагене открылся небольшой филиал Берлинского университета. Благо что Карин перевезла свои вещи, конспекты и учебники к нему. Пришлось и математику подтягивать, чтобы разобраться с уравнениями Шредингера и Гейзенберга. И все это между полетами, и руководство полком с него тоже никто не снимал.

Первый полет в Швецию спланировали так, чтобы сесть в Лунде и нанести визит старому профессору местного университета, деду Карин и отцу Отто. Это он привил детям и внукам любовь к точным наукам. Он был математиком и механиком, спроектировал одну из первых в мире аналоговых вычислительных машин – диффератор, воспользовавшись идеями Алексея Крылова. Машина могла решать дифференциальные уравнения. Он же разработал и применил интегратор для расчетов упреждений при стрельбе по воздушной цели для фирмы Бофорс. Свою карьеру он начинал как офицер-артиллерист, но постепенно математика увлекла его настолько, что он сменил офицерские погоны на мантию. А начиналось все с того, что захотел автоматически вычислять поправки при стрельбе с закрытых позиций. Автоматизировать артиллерийскую буссоль. К его великому сожалению, ему это не удалось: это направление развитие получило позже, с появлением радиолокатора. Но заложенные в нее решения нашли отражение во всех приборах управления стрельбой: ПУАЗО, СУАО и многих других аналоговых вычислителей, включая и полуавтоматические прицелы с вычислителями для истребителей.