Чекист (СИ)

Из институтского курса истории КПСС Перекуров-Ясенев помнил, что органы ОГПУ-НКВД, в которых он сейчас служил, во второй половине тридцатых годов несколько раз перетряхнут, и тех кристально честных чекистов, которых не расстреляют при Ежове, посадят при Берии. Так что 35-й год можно было считать крайней точкой его пребывания в этой организации. Собственно, к тому времени вообще следовало бы изыскать способ покинуть первое в мире государство рабочих и крестьян. Разумеется, с накопленным капиталом в виде солидного счёта в иностранном банке и коттеджа в цивилизованной стране. Впрочем, учитывая ещё и надвигающуюся войну, подобрать такое место было непросто. Вилла в Испания, самое популярное вложение средств российских эффективных менеджеров, равно как и квартирка с видом на Темзу или домик у озера в Италии, излюбленные места обитания российских патриотов его времени, отпадали. Швейцария была неплоха, но тоже небезопасна - с конца 30-х там плотно обоснуются гитлеровские спецслужбы, и бывший чекист очень даже мог бы их заинтересовать. Оставалась только Америка. Перебраться туда и решил, после раздумий, бывший российский полковник. Вот только все эти проекты мало что стоили без солидного финансового обеспечения. Увы, крохами, какие доставляло курирование контрабанды антиквариата, на коттедж и нормальный счёт в банке пришлось бы копить ещё лет двадцать.

Перебирая крупных бизнесменов, которым можно было бы предложить крышу, Перекуров припоминал известные ему факты из истории. Первым ему пришёл на ум знаменитый Арманд Хаммер, медик из США, который, приехав в Сов. Россию ещё при Ленине, занялся спекуляцией икрой и мехами, потом открыл карандашную фабрику, а потом, накопив капитал, принялся массово скупать по дешёвке царские вещи, прочий ценный антиквариат, и домой вернулся мультимиллионером. Увы, первые же попытки наведения справок об американце показали, что его бизнес крышуют люди из группировки Троцкого- Зиновьева- Каменева - так называемой "новой оппозиции", которая, хотя и понесла в середине двадцатых годов серьёзные политические потери, однако в хозяйственной жизни страны ещё имела немалый вес. Поэтому сбор компромата на шустрого "врача" представлялся крайне рискованным.

Затем бывший российский полковник вспомнил известное из советских учебников по истории название - Ленские золотые прииски. Эта компания, печально прославившаяся в царское время массовым расстрелом рабочих, после революции была вначале национализирована, а потом снова передана иностранцам, фирме "Лена Голдфилдс". Запросив в канцелярии Главконцесскома копию договора, бывший полковник даже присвистнул от изумления - английская компания должна была отдавать СССР только 7 (семь) процентов от добываемых ею на Лене, на Алтае, на Урале золота, меди и других металлов. Всё остальное отходило в её собственность. Причём концессия была заключена на тридцать лет.

- Этот менеджмент,пожалуй, даже эффективнее нашего прошлого, то есть, тьфу ты, будущего, - сказал вполголоса бывший российский полковник, изучая условия договора.- Какие откаты здесь можно будет получать!!- он мечтательно прищёлкнул языком.

Однако, дочитав материалы до конца, Ясенев-Перекуров отчётливо понял, что ему, скромному оперативнику ОГПУ вклиниться в этот эффективный менеджмент никак не удастся - договор украшали подписи Троцкого, на тот момент председателя Главконцесскома, и его заместителя и ближайшего соратника Иоффе.

Поразмышляв ещё немного и перебрав знакомые ему из прежней жизни виды эффективного бизнеса - ввоз и захоронение на территории страны радиоактивных отходов, поставку протухшей еды для школьных завтраков, распродажу земли в водоохранных зонах под дачи уважаемым людям и прочее подобное - Ясенев-Перекуров остановился на экспорте нефтепродуктов. Из высоких партийных чинов эту, потенциально очень прибыльную, деятельность пока никто, как ни странно, не курировал, а, значит, здесь имелось поле для манёвра. Правда, среди руководства нефтяников мелькала фамилия Серебровского, согласно досье давнего знакомого всё того же Троцкого - в его доме последний останавливался после возвращения из эмиграции в 1917 году - но он не имел особого влияния в партии а был, по существу, как следовало из его досье, просто инженерным работником.

- Итак, займёмся нефтью,- подвёл итог своих экономических изысканий бывший российский полковник.- К счастью, сейчас не 37-й год,- усмехнулся он. Не так давно это выражение было как бы слоганом демократов, повторяемым ими при каждой попытке привлечь к ответственности хоть какого-то крупного вора. Однако его же через некоторое время, после перехвата власти, стали использовать и патриоты, к которым Фёдор Михайлович Перекуров с полным основанием относил себя самого.

- Да, до 37-го года ещё далеко,- повторил вполголоса бывший российский полковник.- Поэтому займёмся делом. Тварь я дрожащая или право имею?- задал он сам себе сакраментальный вопрос, поставленный некогда его знаменитым тёзкой.