Чекист (СИ)

Счастливая и довольная Ниночка отправила любимого обратно в Москву и приготовилась ждать. Он появился снова, как обычно, на выходные.

Говорить начал с порога. Смысл его слов Ниночка сразу не могла понять. Потребовалось десять минут. Потому что в ушах стоял гул. Никогда в своей жизни она не чувствовала себя таким ничтожеством. Марков говорил жёстко, холодно, сквозь зубы. Очевидно, он еле сдерживал бешенство. В итоге, Ниночка Филатова получила отставку.

Это был крах всего. Мир рухнул. Все надежды на светлое будущее рухнули. Мелькнула даже мысль удавиться. Потом правда, Нина представила, как некрасиво будет выглядеть в подобной ситуации, и передумала.

Однако Вадим приехал снова. После большого перерыва. Возник на пороге ее квартиры так же неожиданно, как и всегда. Но лучше бы, не приезжал. Правда, в тот момент , Филатова этого еще не знала. Как и не знала того, что любовь в ее жизни снова появится. Вот только будут эту любовь звать совсем иначе. Максимом Сергеевичем. И новое чувство окажется гораздо сильнее. Всего этого Нина тогда не могла предугадать.

Она долго плакала на груди вернувшегося Вадима Александровича, умоляя простить ее. Он обещал подумать. Особенно, если девушка хорошо выполнит кое-какое поручение.

Глава 8. В которой некоторые области неизвестного я изучаю наощупь

Я ждал от Комаровой ответа и ее ответ значил очень много. До хренища просто значил. Не зря мне эти дебильные розы с самого начала покоя не давали. Маячили перед глазами, раздражали своим существованием. Как муха, которая назойливо жужжит рядом.

— Максим Сергеевич… — Комарова вздохнула и недовольно поджала губы.

То, что я стою, наклонившись вперед, и мое лицо находится напротив ее лица, девушку, похоже, нервировало. Она даже попыталась эту ситуацию изменить. В итоге, просто вместе со стулом отодвинулась от стола, и выглядела теперь, как одинокий корабль посреди моря. Стол — в одной стороне, а Комарова, на расстоянии почти метра от него, — в другой. Такое чувство, будто Александру Сергеевну в наказание поставили в угол. Вернее, в данном случае, посадили.

— Вы что, не помните, как ходили в театр? — В ее голосе звучало сомнение, граничащее с недоверием.

Знала бы Александра Сергеевна правду, удивилась бы еще больше. Я ведь не то, чтоб про театр не помню. Вообще ни черта не знаю. А крохотные объемы информации, которые всплывают в моем сознании, не дают пока ничего, кроме головной боли. Это еще хорошо, хотя бы с Комаровой немного ситуация прояснилась. Теперь бы еще с собой разобраться. То есть с Максимом Сергеевичем.

— В театр…Тааак… У меня образовалось два вопроса. Зачем я туда ходил и откуда Вы это знаете? — Решил ее слова никак не комментировать. Очевидно же, не помню, раз интересуюсь.

— Вы меня спрашиваете, зачем? — Комарова нервно засмеялась. Но почти сразу же стала серьёзной. — Зачем ходили, ответить не могу. Наверное, сильно соскучились по своей… Ну, Вы поняли. Откуда узнала? Это вышло случайно. Тогда у меня тоже вопрос…

Александра Сергеевна поелозила на стуле.

— Я гораздо скромнее. Не два вопроса. Один, единственный. Почему все-таки Вы меня спрашиваете? Не знаете, что сами делали? Вообще не знаете? — Она уставилась на меня, ожидая ответа.

— Видите ли, Александра Сергеевна, нечего было поить меня всякой дрянью. Теперь, представьте, появился побочный эффект. Наблюдаются некоторые проблемы с памятью. Учитывая, что источник этих проблем — Вы, и вина полностью Ваша, прекратите бестолковиться и расскажите все нормально. Кстати, какой именно дрянью поили? Чисто ради интереса.

— Это не дрянь. — Комарова натурально обиделась. — Это "болталка". Теоретически, Вы должны были стать весёлым и разговорчивым. Я планировала расспросить, кем являетесь на самом деле. В определенный момент заподозрила, что завод — это прикрытие. А на самом деле, интересую Вас я. Прямо, в лоб не спросишь ведь. Да и спросила бы, кто ответит правду. Вот, хотела узнать.

— Мммм…— Я оторвался от столешницы и выпрямился.

Просто самому надоело так стоять. Как дурак, честное слово. Тем более поза выглядит напряжённой, если за столом кто-то сидит. Типа, я нависаю над собеседником и психологически провоцирую его на признания. Когда Александра Сергеевна вместе со стулом отодвинулась практически к окну, и между нами образовалось приличное расстояние, она, эта поза, выглядит глупо.

— Максим Сергеевич, ответите? Вы запамятовали свои же действия? — Повторила Александра Сергеевна. Удивительно настырная особа. Вынь-положь, дай ей то, что она требует.

— Да! — Я подошел к дивану и плюхнулся на него. Не сел. Именно плюхнулся. Мандец. Несколько дней новой жизни, а я уже удолбался. — Запамятовал. Из-за вашей этой "болталки". Я так понимаю, типа, сыворотка правды. Нормально Вас дедушка подготовил. Еще что-то есть? Может, складной самолет? Ядерная боеголовка? Плащ-невидимка?

— Очень смешно…— Комарова насупилась и мне показалось, пробормотала себе под нос что-то типа слова "клоун".