Чекистские фантазии

— А попал в него. А в меня зачем стрелял? — снова спрашиваю его.

— Сказал же, что стрелял в уполномоченного, — стоял на своем мужик.

— Пошли к дороге, повезу тебя в ОГПУ за убийство, — сказал я.

Пошли к дороге. Ни лошади с повозкой, ни возницы. Пошли дальше по дороге. Километра через три на опушке леса увидели лошадь и возницу, сидящего у дороги с цигаркой.

Задержанный мной мужичок подошел к вознице да как вдарит его по уху:

— Ты что, сучий потрох, делаешь? Да из-за тебя меня чуть в кутузку не отправили, сказали, что я тебя убил.

— А я и думал, что меня убили, — оправдывался возница. — Упал в сено и с жизнью совсем прощаюсь. Смотрю, а уполномоченного-то нигде нет. Ну, я и поехал сюда, все равно кто-нибудь да леса-то и выйдет.

Действительно, мужику было все равно, кто выйдет из леса, то ли я, то ли тот, кто стрелял. По идее, для него никто не враг. Он человек подневольный, что начальство скажет, то и делает.

— Все, садитесь и поехали, нам до темна нужно доехать. А ты, — сказал я нападавшему, — помни: дернешься — пристрелю.

Поехали. Мужиков посадил рядом. Так легче отбиться, если вдруг оба набросятся, мужики — два сапога пара.

Минут через десять возница повернулся ко мне и спросил:

— А что, товарищ, может, отпустим его? Пусть к семье идет. Все ведь обошлось.

— Как обошлось? Да ведь он чуть тебя не пристрелил? — удивился я.

— Да это случайно получилось, обрез он не успел пристрелять как следоват, потому и промахнулся, — заступался за бандита возчик.

— Ты чего, контра, говоришь? Если бы он обрез пристрелял, то в меня бы попал обязательно, — рассердился я.

— Ну, что вы, ваше благородие, он просто пугнуть хотел. А он ведь мне кумом приходится. Ну, как я кума в милицию привезу? Мне ведь мужики прохода не дадут. Давайте, отпустим его, а ваше благородие? — канючил возница.

— Конечно, мы его сейчас отпустим, он пойдет гоголем ходить, а потом вы по деревням растрёкаете, что уполномоченный с контрами в сговоре, — усмехнулся я.

— Да ни в жисть, гражданин уполномоченный. Как в могиле все сохраним, — стал божиться налетчик.

— В могиле. Смотрите, хоть одно слово где пролетит, обоих в могилу уложу и никто не узнает, где эта могила. Поняли меня? — грозно спросил я. — Запомните, вы оба мне сейчас по гроб жизни обязаны и будете делать все, что я вам скажу, иначе…

— Все сделаем. Мы ж должники ваши. Спасибо вам, — мужичонка спрыгнул с телеги и засеменил к лесу.

Его обрез я положил в портфель. Вообще-то штука посильнее нагана будет.

Глава 12

В ноябре 1929 года получил письмо от учителя:

«Здравствуй. Скучаю. Встретимся 5 января на вокзале в 10 часов».

В принципе, написано все понятно. Кто прочитает — записка от девушки. Мне назначена встреча 5 января 1930 года на вокзале железнодорожной станции Екатеринбург в десять часов дня. Партнер меня знает. Не нужно никаких паролей и опознавательных знаков. Что-то случилось, раз учитель едет из-за границы в СССР.

5 января в девять часов я уже был на вокзале. Посидел в зале ожидания, изучил расписание, посмотрел на цены в станционном буфете, заглянул в ресторан.

Все было тихо и обыденно. Ближе к десяти часам я вышел на перрон поближе к часам над центральным входом. Практически в десять часов появился гражданин в темном драповом пальто с черным каракулевым воротником, в заячьей шапке-ушанке и белых бурках с коричневой кожаной оторочкой. Ни дать ни взять — заготовитель от какой-нибудь организации. Мы прошлись навстречу друг другу. Наблюдения за ним я не заметил, так же, вероятно, и за мной не было никакого наблюдения. Через несколько минут мы с ним встретились у входа в ресторан.

В ресторане было человек пятнадцать посетителей, поэтому мы не были белым пятном в столь ранний час. Заказ был достаточно скромный, ни к чему привлекать к себе внимание шикарным столом. Я коротко рассказал учителю, чем я занимался в последнее время.

— Это хорошо, — сказал учитель, — за исключением того, что мы с тобой остались одни. Практически всех учителей и учеников арестовали и ликвидировали. Я знаю, что резидентурам ОГПУ за границей поставлена задача на поиск тебя и меня. У них есть наши приметы, но они относятся к 1918 году. А с того времени мы немного изменились.

Наша с тобой задача — дезорганизовать поисковые мероприятия. С этой целью ты должен дать информацию в ведомство тов. Ст. Вот московский адрес. Хозяин адреса знает, куда нужно нести письмо. Раньше он получал достаточно много писем, сейчас поток писем иссяк.

Ты должен отправить письмо о реакции населения на массовую коллективизацию и раскулачивание. Государство рубит сук под собой. Возможно, что тов. Ст. просто не знает истинного положения вещей. Письмо нужно отправлять из другой области, лучше с железнодорожной станции. Примерно такое же письмо будет направлено из-за границы. И мы их поставим в тупик, а, может, заставим активизировать наши поиски.

С болью в сердце я смотрю на то, что делается в нашей с тобой России. Такое ощущение, что все это сделали тутанхамоны, замурованные в кремлевской стене.