Чекистские фантазии

— Господа, я посланец Его Светлости Царя Карталинского и Кахетинского Ираклия Второго, — заговорил незнакомец. — Меня специально направили сюда, чтобы я на невольничьем рынке выкупил какого-нибудь важного русского дворянина, к которому царь наш имеет дело первостепенной важности. Вот я увидел вас и пошел за вами, потому что в облике вашем много благородства и разговариваете вы на русском языке, значит, вы и есть те, кто мне нужен. Если вы согласитесь, то мы с вами сегодня же сядем в ждущую меня фелюгу и поплывем прямо к берегам Картли к моему государю.

— Что-то ты мало похож на царского посланника, — с сомнением сказал я. — Угостить незнакомцев в чайхане и потом заманить их в ловушку, ума много не надо. Чем ты докажешь, что ты есть тот, за кого себя выдаешь? Все турки говорят, что скоро они будут сидеть в Кахетии, пить местное вино и услаждаться прелестями местных красавиц. Может, ты из шпионов султана и выискиваешь тех, кто приехал из Карталинского царства?

— Я племянник князя Гарсевана Чавчавадзе, приближенного нашего царя, я тоже князь и не могу говорить неправду. Мамой клянусь, — стал убеждать нас собеседник.

Что поделать, пришлось поверить. Любой владелец фелюги мог оказаться обыкновенным разбойником и напасть на нас, как только фелюга выйдет в море. И мог так же назваться картлинским князем или графом, поди, проверь его.

Только мы вышли из чайханы, как к нам подошли сарбазы трабзонского паши, арестовали и повели к кадию, к которому поступило заявление о том, что два иноземца ограбили и, вероятно, зарезали благородного господина, по виду похожего на картлинца.

Нам связали руки сзади, отобрали оружие и повели к дому кадия. Во все времена народ любил хлеб и зрелища. И мы представляли собой зрелище, которое давалось бесплатно, и каждый зритель был участником этого спектакля. По ходу движения из уст в уста передавались слухи о наших преступлениях. Когда мы подошли к дому судьи, мы уже были самые злыми и кровожадными разбойниками, которые прятали свои сокровища в пещере за городом, и что эта пещера открывалась по слову «Сим-сим».

Как бы то ни было, но судья, человек пожилой, в обязательной белой чалме и с книгой османских законов потребовал призвать к себе свидетеля, чтобы тот при всех указал на нас, как на разбойников.

Свидетель добросовестно рассказал, что я вместе со своим слугой поймал вот этого человека, он указал на племянника картлинского вельможи, и угрожал ему ножом, а потом, вероятно, и убил.

— Кого убил? — спросил судья.

Свидетель замялся и снова указал на картлинца.

Тогда судья спросил начальника стражи, где он нашел нас.

Стражник честно сказал, что мы сидели вместе в чайхане, пили чай и мирно беседовали, и он не видел никаких признаков неприязненного отношения между нами.

— Понятно, — сказал кадий, — у страха глаза велики, — и он приказал выдать доносчику двадцать палок и поблагодарил его за то, что сразу сообщил о том, что могло совершиться преступление.

Бедняге, кажется, было совершенно наплевать на благодарственные слова, потому что стражники подхватили его под руки и поволокли исполнять распоряжение судьи. Все присутствовавшие правильно поняли поданный им пример того, что доносить это очень нехорошо.

Нас оштрафовали за ссору на улице, напугавшую мирных граждан, и отпустили. Хорошо отделались. Вероятно, судья был сыт и хорошо поспал, потому что он без разговоров мог отправить нас в зиндан для выяснения обстоятельств нашего дела, и мы могли просидеть там несколько лет, пока не выяснилось бы, что мы никаких преступлений не совершали, а в тюрьму попали по ложному доносу, когда кому-то и что-то показалось. Дай Бог, чтобы в России никогда не было такого турецкого судебного права.

Когда мы очутились на улице, Чавчавадзе-младший сказал:

— Вы видите, что я вас не обманываю. В Турции легко попасть в любую беду, если вы кому-то не понравились и то, что вы иноземцы, делает вас заранее виновными во всех грехах, а мой государь очень нуждается в таких людях, как вы. Картлинцы очень гостеприимные люди и никогда не позволят, чтобы гости чувствовали себя плохо. Поедемте со мной, а?

Подумав, мы решили, что через Картли в России попасть легче и безопаснее.

— Эээ, где наша не пропадала, поехали к твоему царю, — и мы заспешили к берегу моря, где стояла картлинская парусная лодка.

Глава 25. Картли

Трехдневное путешествие по Черному морю особого удовольствия нам не доставило. На море красиво смотреть с берега или с высокой скалы, когда тебя не достают волны и соленые брызги, а могучие волны во время шторма швыряют не твой утлый кораблик. Мы попали в шторм, небольшой, но нашу лодку швыряло так, что на гребне волны было видно оставленный нами Трабзон, а с другой стороны виднелась златоглавая Москва, в обычное время скрываемая Кавказским хребтом.

Когда фелюга пристала к берегу, я встал на колени и вознес молитву Аллаху и Христу за то, что мы благополучно ступили на земную твердь, созданную Всевышним для человека.