Чекисты

Началось все, казалось бы, с вполне естественного, дружеского знакомства молодого ленинградца Костина с зарубежным гостем, которое состоялось у входа в Эрмитаж весной 1963 года. К Саше, имевшему с собой этюдник, подошел такой же молодой человек, назвавший себя туристом из Франции Ги де Созье Молаком. Разговорились о живописи, архитектуре, современной поэзии, немного побродили по набережным и площадям Ленинграда. При расставании договорились о переписке и обмене книгами.

Таких знакомств немало возникает у советских людей с зарубежными гостями, приезжающими, чтобы познакомиться с достижениями нашей Родины, культурой и бытом советских людей.

Ги де Созье уехал, но переписка между молодыми людьми, хотя и не частая, завязалась. В июле того же года Ги де Созье сообщил Саше о предстоящей поездке в Ленинград его знакомой Виолетты и о ее желании познакомиться с ним. Однако эта их встреча не состоялась. Зато в канун нового, 1964 года произошла встреча Костина с другой приятельницей Ги де Созье — туристкой из Франции Вероникой, которая позвонила Саше от имени Ги и предложила встретиться с ней. Сославшись на поручение Ги де Созье, она вручила Костину в качестве подарка логарифмическую линейку и небольшую брошюрку, выпущенную издательством «Посев» и содержащую ряд порочащих советскую действительность стихов никому не известных «поэтов». Но это Саша установил только дома, после встречи с Вероникой. А пока он гулял с ней по городу и все с большим изумлением и тревогой убеждался, что приятельница Ги де Созье и сам Созье далеки от дружеских чувств к его Родине и посещают они Советский Союз не с целью его познания, а с задачей оклеветать все то, что советские люди ценой собственных жизней добывали себе в огне Великой Октябрьской революции и гражданской войны, защищали у стен Сталинграда.

Вероника не только не стеснялась клеветать на Страну Советов, но и передала Костину просьбу Ги де Созье собирать для публикации в издательстве «Посев» разного рода пасквили, искажающие советский образ жизни, а когда они будут собраны, сообщить об этом условной фразой в письме.

Но Костин не собирался работать на НТС, не польстился и на обещанный Вероникой гонорар издательства «Посев» и вообще прекратил переписку со своим заграничным «другом» Ги. Зато энтээсовцы не хотели так просто отказаться от Костина. Спустя девять месяцев после визита в Ленинград Вероники он вдруг получил письмо от некоего Михаила Лунина, проживающего за границей. Отрекомендовавшись знакомым Вероники, а также другом Ги де Созье, Михаил предложил установить с ним переписку. Это и был первый «привет от Михаила». А затем последовали другие, и не только в письмах. «Привет из Риги от Михаила» — дважды в 1966 году на ломаном русском языке звучал пароль в телефонной трубке на квартире Костина. Это означало, что в Ленинград прибыл очередной связник НТС и жаждет встречи со своим «функционером». В апреле Костину передавала очередные просьбы Михаила туристка из ФРГ Ингрид Берг, в августе — туристка из Италии Рита Дельфино. Энтээсовцы все внимательнее присматривались к Костину и, потирая руки, уже готовились поставить последнюю точку в своих взаимоотношениях с ним, привлечь его к активной работе с НТС.

Но чекисты также внимательно присматривались к визитерам НТС в Ленинград, и последнюю точку последнему «привету от Михаила» — Шаффхаузеру — поставили они.

Шаффхаузер оказался жалкой игрушкой в руках Лоцова-Хацаева и компании, хотя шел он на преступление сознательно. Однако изобличить Шаффхаузера значило изобличить еще раз неблаговидную, грязную роль новоявленных «отцов русской демократии», именующих себя сегодня «борцами за свободу, за права человека».

Из протокола судебного заседания

Последнее слово Шаффхаузера:

«Уважаемый суд! Поскольку все фазы моих деяний и побудившие к этому причины обрисованы во всех подробностях, я могу поэтому еще раз подчеркнуть, что эти мои деяния, причинившие ущерб Советскому государству, советскому народу, а также отношениям между нашими народами, заставляют меня глубочайшим образом раскаиваться. И я хотел бы надеяться, что своим чистосердечным признанием я хоть в какой-то степени мог возместить и несколько исправить этот ущерб. Я хотел бы использовать возможность, предоставленную мне последним словом, для того, чтобы еще раз сказать о Лоцове, его сообщниках и о моем отношении к ним. К сожалению, является фактом, что Лоцов и его сообщники проводят свою преступную деятельность во Франкфурте-на-Майне и что издательство «Посев» находится в тесной связи с Лоцовым и его сообщниками… В период моего заключения я сотни раз желал Лоцову того конца, который ему обещан… Я не знаю, с какими лицами Лоцов, он же Хацаев, состоит в контакте. Возможно, что среди этих лиц есть студенты. Как студент, я хотел бы обратиться к ним с настоятельным призывом извлечь уроки из случившегося со мной… Если эти слова каким-либо образом найдут отражение в студенческой прессе, то я хотел бы сказать, что рассчитываю, что я являюсь последней жертвой этой организации…»

АДРЕС ПРЕЖНИЙ