Чекисты

На дорожке показался Бесчастнов, поманил Александра Филипповича.

— Парашюты с грузом накрылись…

— А батареи?

— В порядке. Зато и продукты и табак растащены… Александр Филиппович покосился на костер, где разваривался его ремень, вздохнул и пошел знакомиться с командованием бригады.

С первых часов пребывания в тылу врага опергруппа оказалась без своих запасов на островке с довольно точным названием — Голодай.

Голодай — это клочок суши среди труднопроходимых болот. Он укрыл партизан от карателей. Бригада переживала тяжелые дни после трехнедельных изнурительных боев. Не было хлеба. Не было боеприпасов. Не было и аэродрома, на который мог бы сесть самолет. Лишь одно оставалось на вооружении людей: высокий боевой дух и ненависть к захватчикам. Это Александра Филипповича обрадовало.

На небольшой полянке шли военные занятия.

Худые, измотавшиеся бойцы с трудом перебегали от кочки к кочке, падали, стараясь укрыться от воображаемого противника. Бежали они с натугой, падали с удовольствием. Александр Филиппович чувствовал, как им не хочется снова подниматься, но голос командира был неумолим:

— Не отставай! Не отставай!

3. ИСАЕВ И ГЕРМАН

Еще в Валдае Александр Филиппович старался побольше узнать о командовании бригады.

О комиссаре Исаеве ему сказали коротко: «Стоящий человек». Сложнее было с комбригом Германом. Александр Викторович — ленинградец. Окончил военное училище в Барнауле. Войну начал старшим лейтенантом в должности офицера связи при разведывательном отделе фронта. Был переведен в Партизанский край сначала заместителем комбрига по разведке, а затем, когда создали третью бригаду, стал ее командиром. Герман, как говорили знающие его люди, командир боевой, требовательный, но с некоторым гонором.

Вот этого-то и опасался Александр Филиппович. Нужно было сработаться, найти общий язык.

По дороге Александр Филиппович спросил Бесчастнова:

— У тебя ремня нет запасного? Моим позавтракали…

Бесчастнов достал из вещевого мешка широкий офицерский ремень с надраенной бляхой:

— У меня все есть.

Александр Филиппович к Герману все-таки не пошел. Решил прежде зайти к комиссару. Исаев принял его, как старого знакомого.

— Слышал, рад. Теперь и мне легче будет…

— Постараемся, чтоб было легче. За тем и прилетели. И еще кое за чем. У нас и свои задания есть…

— Понятно. Информирован.

— Мне говорили, что комбриг…

— Ничего, — опередил его Исаев. — Идите к нему, я подойду.

В землянке комбрига сидели двое. Со света лиц не разобрать.

— Разрешите? Мне бы товарища Германа…

— Я— Герман.

— Старший опергруппы Кадачигов. Прибыли сегодня ночью…

— Мне доложили, — перебил Герман и знаком велел второму выйти из землянки. — Сколько вас?

— Девять человек. Мы со специальным заданием…

— Что значит со специальным? — набычился Герман. — У всех у нас одно задание: фашистов бить…

Александр Филиппович промолчал. И как раз в этот момент в землянке появился Исаев.

— Договорились? Вот и хорошо. Надежные люди прибыли, чекисты. — Комиссар сделал вид, что не замечает рассерженного лица комбрига. — Давайте хоть чайку попьем. Больше, к сожалению, угощать нечем.

4. ГНИЛЬ

Из центра пришла радиограмма: «Железняку. Приступайте выполнению задания. Ждем донесений. Укажите координаты сбрасывания взрывчатки».

Железняк — это псевдоним Александра Филипповича. Когда-то, еще в юности, увлек его образ героя-матроса. Мечтал и сам стать моряком. А стал вот чекистом. И в такие условия попал, что ни о каком выполнении задания пока и речи быть не могло.

Бригада увязла на Голодае. Положение ухудшалось с каждым днем. Таяли скудные запасы патронов. Ели преимущественно клюкву. Боевых операций не проводили. Лишь разведчики бывали в соседних деревнях, возвращаясь иногда с небольшими запасами пищи, но чаще — с ранеными.

— Что ответить Центру? — спросил Ваня Гусев.

— Пока ничего, — сказал Железняк.

Вскоре он начал замечать, что в бригаде появилась гниль. Встретил партизан, возвращавшихся с разведки. Они несли раненого товарища.

— Как это случилось?

Бойцы не ответили. Железняк пошел с ними в лазарет, присел возле раненого. Дождавшись, когда его перебинтуют, повторил свой вопрос. Боец облизал сухие губы. Железняк подал ему кружку с водой.

— Если бы не побежали, — сказал раненый. — А то как рванули, так и ударили по нам с чердака из пулемета.

— Зачем же бежали?

— Пчелы… Мы пасеку… Мигров приказал…

В следующий раз Железняк узнал, что разведчики утащили у крестьян хлеб, и снова услышал:

— Мигров приказал…

Мигров был начальником разведки — любимцем комбрига.

Железняк рассказал обо всем комбригу. Герман недовольно поднялся, накинул на плечи ватник.

— Наговор это… Мигров не может. Я его знаю…

— Данные проверены…

— Ладно, сам разберусь.

Через час из землянки комбрига пулей вылетел весь красный и взлохмаченный Мигров.

Построили бригаду. Комиссар произнес коротенькую речь. Зачитали приказ. Грабежи после этого прекратились.

Мигров тяжело пережил свою ошибку и в дальнейшем воевал хорошо, имел награды.

5. ГЛУБОКАЯ РАЗВЕДКА