Чекисты

Митчелл их выслушал внимательно, рассмеялся и протянул Сергею пачку сигарет.

Сергей начал говорить, что творится в колхозах, как плохо живут рабочие, что свободы слова фактически нет.

— Ну, это вы слишком... — заметил Митчелл и встал.

Они договорились встретиться на следующий день. Митчелл записал телефон Сергея, а свой не дал, объяснив, что в номере живет не один, а с каким-то незнакомым ему американцем и тот не очень ему нравится.

На следующий день он позвонил Сергею домой из автомата и назначил свидание у церкви, которая называется «Спас на крови».

Около двух часов они сидели на Марсовом поле. Митчелл сначала долго смотрел по сторонам, спросил, что за здания окружают Марсово поле, и только потом присел.

Он опять подробно расспрашивал Сергея о том, как он живет. Сергей старался вовсю, он рассказал все сплетни, которые знал, Митчелл часто перебивал его вопросами:

— Это вы сами видели или только слышали? А как вы сами считаете?

И Сергей догадался, что Митчелла не так интересуют сведения о жизни в Советском Союзе, как отношение к ним Сергея. Потом они прошлись по Садовой до Гостиного двора, потолкались у прилавков, выпили по чашке кофе в буфете ресторана «Метрополь».

— А где еще у вас есть крупный магазин? — спросил Митчелл, когда они вышли на улицу.

— Прямо по Невскому и направо по Желябова — ДЛТ называется, Дом Ленинградской Торговли.

— А покороче дороги к нему нет? Например, через дворы?

— Кажется, есть, пойдемте. Вы спешите?

— Немного.

По дороге Митчелл расспрашивал Сергея, с кем из иностранцев он познакомился и кто они такие. Потом заметил, что если Сергея интересует американская литература, у Митчелла есть одна книжка, но он боится ее дать Сергею, чтобы не навлечь на него неприятности.

Сергей заверил, что примет меры.

Когда шли через двор, заваленный пустыми ящиками, Митчелл коротко бросил:

— Советские трущобы.

На улице Желябова он остановился и стал рассматривать расклеенные на щитах газеты, потом тихо заметил, кивнув на фотографию новых домов в Автове:

— Вы понимаете, что нас, иностранцев, очень интересует жизнь вашей страны. Это естественно, и мы хотим знать ее всесторонне. У вас, как и везде, есть свои достоинства и недостатки. Все хорошее мы видим из ваших газет и журналов, а вот такой двор, который мы прошли, не увидишь. Я был бы зам очень признателен, если бы получил несколько подобных снимков, только смотрите, чтобы не было осложнений. Ну, а потом мы как-нибудь рассчитаемся.

Здесь, у газеты, и расстались. Сергей направился домой, а Митчелл в ДЛТ. Он был там недолго, купил сотню почтовых конвертов, марок, две авторучки, бумагу и чернила. После этого вернулся в номер гостиницы. Принял душ, растерся полотенцем, накинул халат и позвонил по телефону:

— Зайди на минутку.

Вскоре в номер зашел невысокий человек в сером костюме.

— Когда улетаешь?

— Сегодня в семь вечера.

— Вот, передашь. Это все советское: и бумага, и конверты, и чернила, и ручки.

На следующий день с утра, прихватив фотоаппарат, Сергей направился на поиски интересных сюжетов. Сфотографировал очередь у мебельного магазина, несколько дворов, отцовские кальсоны, вывешенные матерью на балконе. В одном месте ему повезло: мимо церкви лошадь везла телегу с мусором, а сбоку топорщились самодельные гаражи, похожие на лачуги. «Надо не забыть приобрести в аптеке резиновые перчатки, иначе на фотографиях останутся следы пальцев». Конечно, большинство снимков будет неудачным, приходилось фотографировать, делая вид, что аппарат испортился, и Сергей, стуча по нему, вертел в руках...

В коридоре мать сказала отцу:

— Петя, сходи за хлебом. В пятом магазине к этому времени всегда горячий привозят, через пятнадцать минут откроют.

— Ну тебя, горячий хлеб вреден для желудка. Есть на сегодня. Не сухари же сушить.

Сергей вскочил и схватил фотоаппарат: «Вот это будет действительно кадр! Ну что очередь у мебельного магазина, кого этим удивишь? А вот очередь в булочную! Сейчас наверняка собралось человек двадцать любителей горячего хлеба. Этот снимок  т а м  оценят».

Митчелл позвонил через три дня и назначил свидание у Казанского собора. Они прогуливались под массивными ребристыми колоннами. Митчелл, не глядя, сунул конверт с фотографиями в карман и подал Сергею книжки, завернутые в газету. Потом прошлись до Литейного. Митчелл рассказывал, что скоро приобретет уютный коттедж и еще останется возможность месяц отдохнуть в Майями, там такие пляжи, такие рестораны и дансинги! Когда-нибудь, он в этом уверен, они вместе с Сергеем неплохо проведут там время.

Он попросил не провожать его до гостиницы, поскольку милиция может принять Сергея за фарцовщика, которые крутятся возле иностранцев. Зачем лишние неприятности? Ведь Сергей заканчивает институт. Он попросил Сергея писать Митчеллу на имя его друга О. Кларка в Нью-Йорк, так как сам еще не знает, где будет жить, а когда приобретет коттедж, непременно сообщит адрес. Обменялись адресами и расстались. На прощание Митчелл сказал: