Чекисты

– Так у него хитрости в душе – на стаю лис! Одного селянина напоил. Другому пообещал поблажку. На собрании так сладко пел – заслушаешься. Все обещал кисельные берега да булки на деревьях. Я так не умею! И нате – он ужо председатель! А на деле – кулак и мироед. Просто в правильные слова рядится. А сено все колхозное – себе! Да еще зерно ворует, самогон гонит, а его невестка народу продает!.. Председатель, ха! А я виноват?

– А что, не виноват? Разор в селе учинил?

– Было дело, – понуро кивнул кузнец. – Выпил чуток. Тут обида и полезла. Ну, в общем, высказался я. Таким вот манером.

– С дрыном и топором за представителем власти гонялся – высказался? Покушением на убийство попахивает.

– Чего? Хотел бы – догнал. И тогда мне бы дрын без надобности был. Я бы его щелчком пришиб! Для солидности дрын был. Для уважения.

– Интересно девки пляшут.

– Ну дык… А советская власть… Да я за нее любому голову сверну. Но Лохмач не советская власть. Он муха навозная. Ежели решите – отвечу. Воля ваша. Кто я такой? Но не по правде это.

– Подожди тут. А мы покурим…

Мы вышли с оперативником из комнаты, нас сменил конвоир – оставлять арестованного одного нельзя.

– Ну чего, опер, думаешь?

– Так, товарищ капитан. По форме, конечно, бунт. А по содержанию… Были у нас сигналы на этого председателя. Как его, Лохмач… Им ОБХСС занимается. Так что допускаю, по содержанию кузнец где-то и прав. Только топором не надо махать. И языком трепать лишнего.

– Лишнего… Ну а если подтвердятся нарушения в колхозе, выходит, мы трудящегося человека из-за какого-то паразита да пары сказанных спьяну слов сгнобить должны?

– По содержанию-то так, – криво усмехнулся оперуполномоченный. – А по форме… С меня же спросят, почему отпустил.

– Ладно. Подумаем…

Глава 18

Переночевал я в Лазарево. Гостиниц там, понятно, не было. В кабинете начальника райотдела мне отвели кожаный диван. Напоили чаем, накормили домашними пирожками.

Утром прибыл с выезда оперуполномоченный ОБХСС. Он поведал, что председатель на самом деле заворовался, в отношении него материал почти готов. А как с кузнецом быть – мол, сами решайте. Не дело это отдела по экономическим грехам.

Навел я еще справки. Кузнец Акулов правду говорил. И в Красной армии воевал. И с кулацкими бандами с оружием в руках боролся. Все о светлой жизни мечтал для детей.

Привели кузнеца на сей раз прямо в кабинет начальника, который я временно оккупировал.

– Эх, братец, дурак ты дурак… – я насмешливо глядел на насупленного Акулова.

– А чего обзываетесь?

– Потому что ты дурак… Ладно, посчитаем, что слова про колхозы у тебя не от души, а лишь от смятения чувств. Подпишешь мне бумагу, что предупрежден о пагубности такого поведения. Грамотен?

– Грамотен.

Я протянул ему предостережение. Он очень внимательно прочитал, отпуская едкие комментарии – характер тот еще. И подписал.

– А за дебош перед народным судом ответить придется, – добавил я.

– Ответим… И правда дурак я. Только все селяне скажут, что я первый раз такое сотворил. Ну накипело, товарищ начальник! Душа рвется – это что, мы за такого вот Лохмача беляков били?

– С Лохмачом твоим разговор особый будет. Если ты прав, то по всей строгости с него спросим.

– Ежели его к ногтю, так я и посидеть готов. Не жалко!

– Суд решит… Слушай, Елизар Нифонтович, а у тебя родня в селе Лионозовском есть? Гляжу, там много Акуловых.

– Ну, дык, конечно, есть. Мы вообще оттудова. Там вся моя родня – дядька, свояки и прочие всякие. Одно время я там даже жил.

– А выселенных кулаков Плетневых и Ивановых не знал?

– Так как же не знать? Знал. Вредный народец. Подлый. В голодный год у ребенка горбушку из рук вырвут.

– А Аким Плетнев?

– Здоровый черт такой. Наглый и злой. Я ему пару раз морду бил, было дело, – с ностальгической грустью протянул кузнец.

– Лучше бы ты его топором, чем за председателем гоняться.

– А что так? Чего наворотил? Его же в Сибирь выслали.

– Сбежал. Убил несколько человек. В вашем районе инкассатора. У себя в деревне руководителя сельсовета и председателя колхоза. Мстит за раскулачивание.

Кузнец схватился за голову:

– Что, обоих? Горе-то какое. Нормальные мужики были! Не то что наш Лохмач… Вот же нелюдь! Всегда я в нем беса чуял!

– А где они могут хорониться? – наобум брякнул я, не рассчитывая на ответ.

– Так ясно же где. На Озерной заимке.

– Это что такое?

– Заимка у них. Дальняя. На Озерах. О ней никто не знает. И туда не доберешься просто так.

– А ты откуда знаешь?

– Так с братом моим двоюродным, он сейчас в армии служит, мы все леса там обшарили. В такие дебри забирались. Случайно и набрели. Как разведчики – мы их видели, а они нас нет. Ушли мы и забыли. Мне их дела без надобности. А оно вон теперь как.

– Место найдешь?

– А чего не найти?

– Доведешь?

– А чего мне отказываться?.. Только как? Я же арестованный.

– Если Акима возьмем, я твои проблемы решу. На поруки возьмут тебя.

– Хорошо, конечно. Хотя я же не торгуюсь. Я и так готов. Злыдней таких найти – сам бог велел…