Чекисты Дона

Разведчики установили, что через несколько часов через ближайший полустанок в район Банска-Бистрицы проследует товарный состав без груза.

Ведь это то что нужно! Ударная группа арестовывает на полустанке словацкого жандарма и весь обслуживающий персонал. На соседнюю станцию полетело сообщение:

«Следует воинский эшелон. Не задерживать».

Забрав с собой арестованных (их потом отпустили в пункте прибытия), выставив в будке паровоза двух партизан в немецкой форме, отряд помчался к центру восстания. Немецкая охрана усердно зажигала на его пути зеленые огни.

Так «шапка-невидимка» помогла Морскому быстро прибыть в назначенный пункт и с ходу вступить в бой.

ЛИЦОМ К ЛИЦУ

Отряд советского чекиста Морского наносил все более ощутимые удары по врагу. Гестапо уже назначило за голову «бандита Морского» баснословную цену — миллион словацких крон. Но предателей не находилось.

Гестапо засылало в «Ракету» своих агентов. Одним из них была Клава Украинка, как ее называли в соседнем партизанском отряде. Во время очередной операции она попала в руки гитлеровцев, рассказала о себе все, покаялась. Гестаповцы вскоре показали ей фотографию мужа, сказали, что он находится в одном из лагерей и от нее, только от нее зависит его дальнейшая судьба.

— Будешь работать с нами — останется жив, освободим его, встретитесь. Если же нет — конец вам обоим!

Тяжелые испытания закаляют твердый характер. Слабых людей они сгибают, а часто и ломают.

Клава согласилась на предложение гестаповцев. Ей вручили таблетки цианистого калия.

— Подсыпь незаметно в пищу Морского! Только и дела-то!

Добравшись до отряда, она явилась к Морскому и откровенно рассказала обо всем. Операция провалилась!

Позднее комиссар Григорьев опознал Зеленского, бывшего начальника полиции города Ромны Сумской области, которому поручили убить Морского.

Но был еще агент, которого партизаны не сумели раскрыть. Служил он в комендантском взводе. Все знали его как Василия, Ваську, веселого разбитного парня. Но об этом позднее...

Партизаны тогда не знали, что лично Гиммлером в Словакию был направлен известный авантюрист, опытнейший разведчик Отто Скорцени. Скорцени начал здесь с того, что организовал несколько так называемых «партизанских» отрядов из русских военнопленных. Опорочить перед словаками русских, опорочить идею партизанского движения — такую цель поставил перед собой этот опытнейший провокатор. Отряды носили громкие имена, разглагольствовали о коммунизме, а на самом деле занимались грабежами, мародерством, насилиями. Пожалуй, одним из самых крупных отрядов, которыми руководили ставленники Скорцени в Словакии, был отряд под командой Лебедя. Отряд носил имя Чапаева, а местное население трепетало при его появлении.

Когда Центр узнал об этой широко задуманной провокации гитлеровской разведки, Морской получил приказ:

— Ликвидировать Лебедя!

Теперь Олевский и Морской давали неизменное задание всем группам, уходящим за пределы лагеря:

— Все, что станет известно об отряде Лебедя, немедленно сообщать с помощью связных.

Начались поиски.

Как-то к Морскому, который спустился с гор в Зазриву, в «свой» полицейский участок, подбежал Николай Светлов:

— Товарищ подполковник, в корчме парень из отряда Лебедя!

Морской направился в корчму. Был он, как обычно, в форме советского подполковника, и парень в кожаной тужурке, вооруженный до зубов, почтительно встал: да, он из отряда Владимира Лебедя... Да, отряд имени Чапаева... Нет, недалеко, километров пятнадцать отсюда...

Раздумывать было некогда. Пока вернешься в отряд, поднимешь его по тревоге, пока двинешься на Лебедя, он уйдет. Как пить дать уйдет...

И Морской принимает решение:

— Нас сведешь к нему?

— Почему ж нет? Пошли!

— Зачем идти? Поехали!

Полицейские дали Морскому мощный мотоцикл БМВ с коляской и пулеметом. За руль сел Николай, сзади него — Морской, в люльке — парень из отряда Лебедя.

Вот теперь-то, когда дорога стремительно бросалась под колеса мотоцикла, Морской разрабатывал план операции. Мало, ох как мало для этого времени!

Михаил Петрович искал основное зерно операции.

«Ведь не все же там бандиты. По данным разведки, немцами завербован только Лебедь да еще два-три его прихлебателя. Остальные — из бежавших военнопленных. Человек бежит из лагеря не для того, чтобы мародерствовать...»

И начинается прямая, суровая беседа Михаила Петровича с парнем в люльке.

«Да, грабим. Не грабим, конечно, — берем. А как же без этого партизанам?..»

«Нет, помощи от Москвы не получаем — командир говорит, связи нет...»

«Комиссар? Комиссара у нас нет. Командир говорит, что нам главнее воевать, а не разговорчики вести...»

И Морской кричит прямо в лицо парню:

— А знаешь ты, мил друг, ваш командир — предатель, агент гестапо!

Парень вздрогнул, бешено взглянул на Морского:

— Осторожнее на поворотах, товарищ подполковник!

— Чего там осторожней! Я — советский партизан. Я получаю снабжение из Москвы. Мои бойцы не мародерствуют, не грабят, не насилуют. Мы здесь, чтобы помочь словакам, а вы зачем? Вы позорите советских людей, сеете недоверие к ним...