Чекисты о своем труде

В мае 1943 года командование отряда передало подпольщикам задание: усилить наблюдение за Здолбуновским железнодорожным узлом, к которому сходились пути от Львова, Ровно, Шепетовки, Ковеля. До сих пор контролю наших разведчиков подвергались лишь поезда, останавливающиеся в Здолбунове. Составы же, миновавшие станцию без остановки, оставались вне наблюдения.

Надо было найти пути к надежному источнику получения сведений о работе Здолбуновского узла. И это осуществил партизан-подпольщик, скромный комсомолец Авраамий Иванов.

Судьба забросила его на эту станцию после окружения, в которое он попал в 1941 году. Он работал уборщиком на путях. Подпольщики давно обратили внимание на этого малоразговорчивого человека, но принимать в свою среду не спешили. Кое-кто находил Иванова слишком угрюмым и настороженным. Наконец произошел разговор начистоту, и Иванову предложили вступить в подпольную организацию. И чекисты не ошиблись.

— Конечно, я согласен выполнить любое задание, — сказал он Гнидюку, который вел с ним разговор.

Авраамий оказался одним из лучших разведчиков отряда. Ему удалось достать бесплатный проездной билет и раздобыть пропуск, дающий право проезда даже на товарных поездах. Почти ежедневно, невзирая ни на какую погоду и усталость, голодный, в плохонькой одежонке, Иванов садился в поезд, ехал до станции Клевань, а оттуда уже пешком отмеривал четыре километра до «зеленого маяка» — партизанского поста в лесу. Там он отдавал донесения дежурным бойцам и сразу же отправлялся в обратный путь. Рано утром он обязан был с точностью до минуты явиться на работу.

Однажды во время такого приезда он вручил мне пакет, а сам скромно отошел в сторонку. Я вскрыл пакет и обомлел. В руках у меня был отпечатанный под копирку совершенно секретный документ — экземпляр ежедневной оперативной сводки о прохождении эшелонов через Здолбуново. Сводка содержала сведения о каждом составе. Последующая проверка полностью подтвердила достоверность этих материалов. Как оказалось, Авраамий сумел привлечь к разведывательной работе военного оператора станции — чеха из Судет по имени Иозеф, который по документам считался немцем. Он был убежденным антифашистом и охотно согласился помогать партизанам. В служебные обязанности Йозефа входило печатать на машинке в двух экземплярах совершенно секретные сводки прохождения через станцию Здолбуново всех эшелонов. Один экземпляр предназначался для коменданта станции, второй — начальнику военных сообщений гитлеровской армии. Теперь Иозеф стал закладывать в машинку третий экземпляр.

На протяжении нескольких месяцев Иванов ежедневно доставлял в отряд эти ценные данные. Они оказались полезными для достойной подготовки Советской Армии к встрече немецкого наступления под Курском.

Уже полыхала огнем курская земля, когда мы получили из Москвы лаконичный приказ: любой ценой уничтожить двухколейный железнодорожный мост через реку Горинь между Здолбуново и Шепетовкой. Повреждение моста прервало бы снабжение фашистской армии в самое трудное для гитлеровцев время — в разгар наступления. Это была нелегкая задача. Мост охраняла усиленная рота. Кругом торчали зенитки. Наши разведчики насчитали несколько замаскированных минометных батарей и до двадцати пулеметных гнезд. Ни о каком лобовом заходе не могло быть и речи. Тогда решили сбросить на него мину прямо с поезда. Для этого требовался снаряд большой разрушительной силы, весом 40–50 килограммов. Выполнение операции было поручено Николаю Гнидюку.

Однажды Гнидюк зашел к одному из подпольщиков — Владеку Пилипчуку. Там находилась его младшая сестра Ванда. Это была веселая крепкая девушка семнадцати лет, всегда охотно и добросовестно помогавшая подполью. На этот раз у нее был гость. Расстегнув тесный мундир, за накрытым столом в комнате сидел сорокалетний гестаповец — поляк Генек Ясневский, сотрудник специального отдела гестапо по охране железнодорожных объектов.

Как и всегда, Гнидюк, не растерявшись, вежливо поклонился и представился:

— Ян Багинский, двоюродный брат пани Ванды.

Ванда, разумеется, пригласила «брата» к столу, и тут же Николай постарался как следует напоить гостя. Ясневский, хмелея, впадал в воинственную хвастливость. Николай громко выражал ему свое восхищение и с глубоким пониманием сочувствовал его тяжелой службе. Гестаповец вскоре еще больше размяк.

— Вообще, пан Багинский, — зашептал он Николаю, — я не очень люблю немцев. Я добрый поляк и католик, как и вы. Это все из-за грошей. Но и голову потерять из-за грошей я тоже не хочу.

Вскоре Гнидюк получил разрешение использовать влюбленность Ясневского в Ванду для получения от него необходимой информации. Сведения он приносил очень ценные. Особенно важно было, что мы точно знали даты облав, ночные пароли, расположение секретных постов. Имена и адреса некоторых секретных агентов.