Чекисты Рассказывают...

И вдруг он, человек степенный, весь преображается. Можно подумать, что лавры Марселя Марсо не дают ему покоя. Бахарев ничего не понимает. Птицын бросает в трубку односложные «да», «нет», «он самый», «ясно». Николай безуспешно пытается расшифровать смысл его мимических упражнений. Наконец трубка положена на место, и Птицын, стараясь быть максимально сдержанным, объявляет:

— Звонили из приемной… Марина пришла.

г. л ПЕРВЫЕ ШАГИ В РОЛИ РАЗВЕДЧИКА

В центре Лондона, рядом со всемирно знаменитым Британским музеем, стоит здание Лондонского университета, которое своими очертаниями напоминает огромную, потемневшую от копоти, серую глыбу, похожую на египетский обелиск. Возможно, на архитектора этого сооружения повлияла богатая египетская коллекция музея. Факультеты, или, как их там называют, колледжи и школы, расположены рядом с основным зданием. Бок о бок стоят два современных здания послевоенной постройки: школа славяноведения и школа африканистики и востоковедения.

Занятия осенью 1955 года, как всегда, начались в первую среду октября. Собственно говоря, в первый день занятий не было. Сначала состоялось общее собрание, на котором директор школы поздравил студентов и преподавателей с началом учебного года и пожелал успехов в учебе. Затем было объявлено, где должны собраться студенты различных кафедр. Вскоре будущие китаисты собрались в кабинете заведующего кафедрой китайского языка профессора Саймонса и был зачитан состав учебных групп и расписание занятий. Оказалось, что лекционных часов будет, как правило, два в день и лишь иногда четыре часа в день. По субботам занятий не будет. Семестр длится 10 недель, в учебном году три семестра. Итак, 22 недели в году

отводилось для отдыха и самостоятельной работы.

На следующий день начались занятия. Можно было сразу заметить, что одна из академических групп резко отличается от остального контингента студентов. Во-первых, в ее составе не было ни одного представителя азиатских и африканских стран. Во-вторых, средний возраст студентов этой группы был по крайней мере лет на десять выше, чем в других группах. Наконец, большинство студентов этой группы было одето в «форму» английских государственных служащих или старших банковских клерков: черные пиджаки, черйые брюки в серую полоску, белые сорочки с темными галстуками, котелки и туго окрученные черные зонтики, которые почти никогда не используются по своему прямому назначению, а скорее служат тростью.

В состав этой группы попал и автор этих строк. И попал не случайно. Примерно за неделю до начала учебы я посетил университет и зашел на кафедру. Вопрос о моем приеме в университет уже был решен, и оставалось лишь узнать, в какую группу меня определили.

Было известно, что эта школа субсидируется министерством обороны Англии и что в ней обучаются редким языкам сотрудники специальных служб. Можно было легко предположить, что эти сотрудники будут старше большинства студентов. Для выполнения поставленной передо мной задачи по выявлению разведчиков и контрразведчиков — наших противников — мне было бы лучше всего попасть в одну с ними группу. Как выяснилось из беседы с техническим секретарем кафедры, заведующий кафедрой профессор Саймонс намеревался зачислить меня в группу молодых студентов. Поскольку, как я сказал профессору, я уже немного знал китайский язык (что соответствовало действительности), он решил, что мне будет интереснее заниматься вместе с молодежью, программа занятий которой была более интенсивной. Однако мне довольно легко удалось убедить Джин (так звали секретаря), с которой я познакомился еще при первом посещении университета, что мне будет неудобно заниматься в одной группе с молодыми ребятами. Она тут же перенесла мепя в список «переростков». Возможно, ее сговорчивости способствовало то, что я запомнил ее имя, а также и то, что я преподнес ей небольшой флакончик французских духов, приобретенных мною днем раньше в Париже. Скорее всего — и то и другое.