Чекисты рассказывают. Книга 7-я

Они сели за столик в углу кафе. В маленьком зале было пусто. Только у окна сидела пара. Помешивая соломинкой коктейль, Васильевский спросил:

— Откуда он вас знает?

— Да я тут каждый день бываю после работы...

В знакомой обстановке Сажинов заметно успокоился, исчезла его суетность. Он на глазах повеселел.

— Простите за нервозность, я ведь простой смертный и занимаюсь самыми земными делами... А ваша работа очень уж специфична...

— Лишь на первый взгляд. Обычное дело, только привычка нужна, — деликатно возразил Васильевский и перешел к делу.

— Александр Александрович, пожалуйста, вспомните все обстоятельства встречи Панкова с Кларком Белоу.

— Собственно, никаких таких обстоятельств и не было. Ну поговорили они, и все, как все говорят.

— Постойте, постойте, — Александр в искреннем недоумении отодвинул стакан, — как это — «поговорили и все», вас ведь что-то толкнуло сообщить об этом в консульство.

Вот тебе и на! В телеграмме Центра акценты, прямо сказать, противоположные.

— Да зря я, наверно, людей растревожил. Вас вот вызвали... — Сажинов с досадой махнул рукой, помолчал, потом объяснил: — Понимаете, я Игоря Панкова еще по институту знаю. Как мне кажется, толковый он парень. Активный всегда был... Начитанный такой... Ну встретился он с этим америкашкой, побалакал. Может, научный интерес у него к Белоу этому.

Сажинов посмотрел на Александра с искренним сожалением: вот, мол, стоило тащиться за тридевять земель по такому пустяку.

— Тем не менее, Александр Александрович, прошу вас. Вы же понимаете, что не отстану, коль приехал, — Васильевский улыбнулся.

— Да, понимаю, — Сажинов покачал головой, отложил соломинку и, отхлебнув коктейль, начал рассказывать: — Знаете, когда живешь долго на чужбине, тоска по дому жуткая. А тут приход судна из России, да еще из родного города. Это же событие! На работе отпросился и побежал в порт, как говорится, сломя голову. Но к швартовке опоздал и, когда шел по городу, зыркал глазами, вдруг повезет, кого-нибудь из знакомых встречу. И вот около телеграфа — на тебе! — стоит Игорь! Увидел его издалека, узнал, ну и к нему, естественно, направляюсь. Потом как током ударило — стоит он не один, а разговаривает с этим самым Белоу. А я его терпеть не могу: придира он и антисоветчик, хотя и руководит восточным отделом и отвечает за связи с СССР и соцстранами.

— А в чем выражается его придирчивость и враждебность? — осторожно перебил Сажинова Васильевский.

— Мне кажется, он старается не развивать связи с нами, а наоборот, где только можно ставит палки в колеса. Вот тут недавно объявил, что двое советских специалистов некомпетентны в современных технологических вопросах и фирме надо бы от них избавиться. Причем сказал это о ребятах, которые в своей области любому западному спецу фору в сто очков дадут.

— И что же ему не понравилось?

— Прямая загадка! Может, злость какая-то... Эти двое наших у местных рабочих безграничным уважением пользуются...

— Мы немножко отвлеклись, Александр Александрович.

— Да, так стоят они, разговаривают... Я вначале к ним, не сворачивая, обрадовался, знаете, лечу на всех, потом стоп, думаю, чего мне лишний раз глаза мозолить Кларку этому, я его на фирме-то за километр обхожу. В последний момент свернул в переулок. Но у судна никого из знакомых не встретил, все разошлись уже.

— Вы уверены в том, что это был именно Панков?

Сажинов глянул оторопело и даже возмущенно, мол, какое может быть сомнение!

— Я же его как облупленного, с института... Да вот хоть бы бородавку взять, черная, за версту видать. Я сначала бородавку и увидел, потом уж Игоря распознал.

— По-моему, под ухом, с правой стороны...

— Не под ухом, а на щеке, причем на левой. — Сажинов хмыкнул.

— Я же с ним не учился, могу и ошибиться. — Васильевский снова улыбнулся.

— Проверяйте, проверяйте...

— Панков в свою очередь не мог вас заметить?

— По-моему, исключено. Он же близорукий, да и стоял боком.

— А Белоу?

— За этого не ручаюсь, но в момент моего появления он на меня не смотрел. К тому же он вряд ли помнит меня в лицо.

— Полагаю, что Белоу помнит вас не хуже, чем свою тещу, как, впрочем, и других наших специалистов.

— У вас насчет него есть какие-нибудь подозрения?

— Могу вам сказать лишь то, что ваша оценка Кларка Белоу полностью совпадает с нашей и действительно следует держаться от него подальше.

Коктейль в стаканах кончился, лед тоже почти весь растаял. Бармен, знавший Сажинова, приготовил в самом деле прекрасный напиток. Васильевский выпил его с удовольствием.

— Еще пара вопросов, Александр Александрович. Можно?

— Какой разговор!

— Что в Панкове вам бросилось в глаза?

— Одет он был просто: плащ, по-моему серый, без головного убора...

— А в руках?

Сажинов задумался, произнес неуверенно:

— Было ведь что-то, точно было...

— Журнал, газета, сумка, авоська?

— Во! Газета! В какой-то руке была свернутая газета!

— Ну у вас и память! Тогда, может, припомните, нервничал ли Панков.

— Да, нервничал. Знаете, стоял как провинившийся школьник перед учителем: руки опущены, смотрит заискивающе...