Чекисты рассказывают. Книги 1-7

Он сделал вид, что глубоко раскаивается в содеянном, назвал имя начальника американской разведшколы Пауля Поулсона, рассказал о полученном задании — заняться в Эстонии сбором сведений о строительстве аэродромов, мостов, о состоянии железных и шоссейных дорог, найти и завербовать помощников для шпионской работы, добыть образцы советских документов. Какие задания имел его напарник, он не знал. Под каждым листом протокола шпион четко вывел свое имя и фамилию:

«Карл Петерсон».

Когда его уводили в камеру, он почти ликовал: ему повезло, он ловко провел следователей.

Но уже на другой день ему предъявили официальную справку о том, что в Эстонской ССР никогда не существовало Карла Николаевича Петерсона, уроженца города Пярну. Подполковник, показавшийся вчера симпатичным, был строг и категоричен. И шпион растерялся. В Америке, да и в Мюнхене его запугали зверствами чекистов, поэтому он ни при каких обстоятельствах не должен называть своей настоящей фамилии.

— Я убедился, что после того, как я был схвачен с оружием в руках, ко мне здесь относятся корректно, что американская пропаганда о ваших зверствах была лживой… — заискивающе заговорил шпион, — поэтому хочу сказать вам всю правду

И он назвал свое настоящее имя — Кукк Калью Николаевич, родился 16 марта 1923 года в Тахкуранна Пярнуского уезда. Его отец и мать в начале войны категорически возражали против его вступления в немецкую армию, не хотели, чтобы сын воевал с Советской властью. Поэтому он не мог явиться к ним, а пошел с Яном Ярве к его родственникам.

Сидя в камере, он опять радовался, что назвал чекистам только свое имя и не выдал Яна, но не прошло и недели, как имена Ханса Тоомла и его сестры Хельги Ноормаа прозвучали из его уст.

— Почему не назвали их раньше? — спросил следователь. — Ведь вы уверяли нас в своей искренности.

Калью Кукк втянул голову в плечи.

— Извините… не хотел выдать человека, у которого мы жили.

Калью Кукк наивно полагал, что допросы в кабинете подполковника Пупышева будут вестись бесконечно, что он, Калью, никогда не скажет главного, что за отсутствием серьезных улик дело ограничится для него тюрьмой или ссылкой. Главное — уцелеть в этой переделке, сохранить жизнь. Да, он очень хотел жить, хотя уже не мог представить, как его дальнейшая жизнь может сложиться. Удастся ли бежать? Воспользоваться «окном» на советско-финляндской границе? Или где-нибудь на время затаиться? Или американцы найдут способ выручить его из беды? На это он уже не надеялся.

Хотя допросы вел в основном подполковник Пупышев, оперативная группа Старинова продолжала поиск. Надо было установить, что успели сделать шпионы за два с лишним месяца действия на территории республики, какие завели связи, кого успели завербовать, имеется ли у них резидент и кто он, найти новые вещественные доказательства враждебной деятельности задержанных.

В руках следственных органов остался один из них — Калью Кукк. Ханс Тоомла вскоре умер.

Карпов и Старинов внимательно выслушали сообщение начальника следственного отдела о результатах первой недели допросов Кукка.

— Юлит, только делает вид, что дает чистосердечные показания! — заявил Пупышев.

В чекистской работе не бывает мелочей, здесь не верят на слово даже, казалось бы, самым убедительным «признаниям» задержанных. И хотя довольно быстро было установлено, что в Тахкуранна Пярнуского уезда у Анны и Николая Кукк в 1923 году действительно родился сын Калью, который в войну служил в немецко-фашистских войсках, а после войны не вернулся на родину, надо было точно установить, является ли пойманный с поличным американский шпион Калью Кукком.

Задержанный очень удивился, когда однажды ему предложили переодеться в немецкую форму. Это был новенький френч мышиного цвета и такие же брюки, ремень со знакомой бляхой. Шпион, конечно, не знал, с каким трудом чекисты раздобыли это обмундирование в костюмерной драмтеатра имени Виктора Кингисеппа. Когда он оделся, в кабинет следователя вошел фотограф…

С фотографией Калью Кукка, облаченного в немецкую солдатскую форму, поехал в Пярнуский район заместитель начальника следственного отдела КГБ республики капитан Александр Иванович Ляпчихин. Это ему вместе с Донатом Пупышевым руководство комитета поручило распутать замысловатый шпионский клубок, связанный с делом Кукка и Тоомла.

Капитан Ляпчихин, несмотря на молодость, слыл уже бывалым человеком. В сороковом году, когда в Эстонии была восстановлена Советская власть, Саша Ляпчихин работал кочегаром маленького пароходика, курсировавшего по полноводной Нарове — от Чудского озера до выхода в Финский залив. На этом же пароходе стоял рулевым и его отец — Иван Ляпчихин. Саша стал одним из первых комсомольцев-активистов в городе Нарве, и его в числе четырех молодых ребят, владевших эстонским и русским языками, направили на работу в городской отдел НКВД для проведения паспортизации. Я видел один из паспортов того времени, выписанных крупным, четким, округлым почерком молодого Ляпчихина.