Чекисты рассказывают. Книги 1-7

— Было бы неплохо, если бы диапазон ваших съемок расширился. Разумеется, снятые вами экспонаты этнографического музея под открытым небом просто великолепны, но мы были бы вам признательны за… более всестороннюю, более обширную фотографическую и письменную информацию. Говорят, здания некоторых церквей там вот-вот обрушатся, да и замечено передвижение армейских частей…

До Ниедре наконец дошло, зачем его сюда пригласили…

— Не стремитесь все делать в одиночку. У вас ведь найдутся друзья, которым можно доверить хороший фотоаппарат, — ободряюще улыбнулся Гинтерс. — А о средствах на покрытие расходов мы подумаем…

В двери кабинета председателя Комитета государственной безопасности генерал-майора Лонгина Ивановича Авдюкевича постучали. Вошел полковник Акменькалис, стройный человек с лицом озабоченного учителя.

— Опять старый знакомый объявился — Ниедре из Швеции, — сказал он.

— Зачастил… Неужели успел соскучиться по своим родным и друзьям?

— Поэтому я к вам и пришел. Больше нет никаких сомнений, что этот Ниедре собирает шпионскую информацию и материалы очернительного свойства о Советской Латвии.

Генерал откинулся на спинку стула.

— Начнем по порядку. Что мы знаем о Ниедре?

Полковник раскрыл папку.

— Ниедре родился и вырос в Латвии, служил в легионе СС, сдался англичанам и через Голландию попал в эмигрантский лагерь. Там его подвергли основательной обработке. Впоследствии при посредничестве родных перебрался в Швецию, на торфоразработки. Там подцепил туберкулез легких. Женат. В Ригу к родным в первый раз приехал в 1967 году…

— Довольно обычная биография для тех латышских парней, которые добровольно или по принуждению служили фашистам. — Генерал побарабанил костяшками пальцев по письменному столу.

— Обычная до того момента, пока он не был завербован в Стокгольме так называемым Латышским национальным фондом. С этого момента Ниедре стал самым банальным шпионом.

— Снова фонд… — Генерал подошел к сейфу и достал связку бумаг. — Познакомьтесь с этими материалами. Они помогут вам лучше понять общее положение с латышской эмиграцией. А теперь вкратце напомните мне о Латышском фонде.

— Так называемый Латышский национальный фонд основан в Стокгольме в 1947 году, в него вступило то отребье, включая военных преступников, у которого в Латвии земля горела под ногами. Достаточно сказать, что в нем активно участвовал штандартенфюрер СС Карлис Любе, убийца, на совести которого массовые преступления.

У остальных руки не чище. Один из главарей банды — Гинтерс — является агентом американской и английской разведок…

— Тот самый Гинтерс, который в 1946 году организовал заброску в Латвию шпионов и диверсантов Занде и Томсонса?

Полковник молча кивнул, потом продолжал:

— Так называемый генеральный секретарь фонда Эглитис во время войны официально именовался военным осведомителем СС. А о таких деятелях, как Фрейманис, Сална, Калниньш, Айзсилниекс, Тепферс, Страуберге и говорить нечего… Немало денежек выбрасывают на ветер английские и американские разведслужбы, чтобы гальванизировать эти политические трупы. И поэтому они из кожи лезут, пытаясь доказать, что денежки, выжатые из карманов налогоплательщиков, потрачены не зря, что они вот-вот свергнут в Латвии рабоче-крестьянскую власть и вернутся старые добрые буржуазные времена.

На лице у генерала появилась горькая улыбка.

— С кем Ниедре поддерживает в Латвии связи и личные контакты? — Лонгин Иванович испытующе смотрел на полковника.

— В первую очередь с неким Скудрой. Темная личность.

— Иначе и быть не может… Продолжайте, пожалуйста.

По материалам Ниедре и Скудры на Западе издана книжонка, содержащая самые гнусные измышления о жизни в Советской Латвии.

— Значит, им не впервой. А что мы еще знаем о Ниедре?

— Ниедре родился в Земгале, в семье владельца фольварка, на которого гнули спину восемь батраков. Ниедре-старший состоял членом Крестьянского союза буржуазной Латвии. Даже тогдашние органы власти вынуждены были призвать его к порядку, так как выяснилось, что он не зарегистрировал наемную рабочую силу в государственных органах. В тридцатые годы Ниедре-старший снова вступил в конфликт с законом — на этот раз попался в контрабандном провозе спирта через латвийско-литовскую границу. Когда фашисты вторглись в Латвию, Ниедре-младший стал шуцманом. Дальнейшие события развивались вполне закономерно.

— Как Скудра познакомился с Ниедре? — спросил генерал.

— Они знакомы с детства — жили по соседству. Но в годы войны их пути-дорожки разошлись.

— И когда же скрестились вновь?

Полковник полистал документы.

— В конце пятидесятых — начале шестидесятых годов родители Ниедре, проживавшие в Латвии, попросили Скудру сфотографировать хутор Ниедре. Хотят, мол, послать карточку сыну в Швецию. Скудра выполнил просьбу. В 1968 году они же сообщили Скудре, что их сын намеревается приехать в Латвию, чтобы отблагодарить за «милые сердцу» фотографии…

Генерал усмехнулся.

— Дай черту палец, всю руку оторвет. Подготовьте план операции и представьте на утверждение.