Челябинск недалёкого Будущего

ОН НИКОГО НЕ ОБВИНЯЛ

ЛЮБОВЬЮ НАПОЛНЯЛСЯ К ЛЮДЯМ

НУ ЭТО Ж НАДО ИДИОТ – с выражением прочитала она.

– А вот это пять! Но с минусом. С минусом. Ну что ты хлопаешь на меня своими зенками, как раненый ламантин? Хочешь знать, за что минус? А я тебе скажу. За то, что наука давно доказала, что никакой любовью он наполнен не был – всё это чушь и сказки. Даже видеодоказательства обнаружили, на которых чётко слышны проклятия, посылаемые на людей с креста. А ты своим творением науку под сомнение ставишь. Так что радуйся, что не кол!

Спустя ещё несколько человек, очередь наконец дошла до Валеры. Он вышел. Постоял несколько секунд в нерешительности: какой же из двух прочитать? И всё-таки выбрал первый:

– я продаю добро и счастье

по символической цене

висит листок на остановке

и не оборван телефон

– Гыыы, опять Валера бредит! – раздался с задней парты голос Олега.

– Как же ты меня заебал… – выдохнула Тамара Павловна.

Дальше всё по классической схеме: оплеуха, пинок, поход к директору.

– Опять он? – закатил глаза одутловатый мужчина средних лет. – Да как же ты меня заебааал…

– Так вот и я о том же, Десад Игоревич! – подхватила ТП. – Сил уже никаких нет!

– А знаешь что? Пусть с ним менты разбираются. – подытожил директор.

Так Валера впервые оказался в детской комнате молиции. После профилактической беседы, включавшей в себя по большей части побои средней тяжести, вызвали отца.

– Что этот ублюдок натворил? – во весь голос заорал отец, врываясь в отделение. – Да я его прям тут четвертую падлу!

Когда все формальности были улажены, а отделение осталось за углом, Валера впервые осмелился посмотреть на отца:

– Пап… ты прости меня, пожалуйста. Я не хотел тебя подставлять.

– Валер, ну ты правда не понимаешь? – с горечью посмотрел на него отец. – Ладно меня. Ты себя подставляешь. Сколько раз я тебе говорил: открытым бунтом ты систему не сломаешь. Она пережуёт тебя и выплюнет. И дай Бог, если живым. Тут тоньше подход нужен…

– Знаю, пап. И в этот раз я даже подготовил другой текст – как им надо. Но не смог его зачитать. Ну не могу я так, пап! Не могу.

– Мы обязательно что-нибудь придумаем. Обязательно.

– Хорошо. Я люблю тебя, пап. – шёпотом добавил Валера.

– И я тебя, сынок. Ты не представляешь, как сильно я тебя люблю. Поэтому и боюсь, что с тобой что-нибудь случится.

– Алё, блять! Ты выходить собираешься? – тёплую картину разорвал голос водителя маршрутки. – Конечная!

И правда. Валера даже не заметил, как проехал свою остановку. Но оно того, безусловно, стоило…

Пятнадцать

«И что теперь делать? – пытался понять Валера, по дороге домой. – Какие вообще есть варианты?

Ну застрелиться – это раз.

Отправиться в заповедник – два.

Податься в бега? Но куда? Страну я точно не покину. В любом другом городе всё равно по чипу найдут. На демонтаж у меня денег нет. Что ещё?

Предложить убить кого-то другого? Ну нееет. Это я точно пас. Хватило одного раза. Лучше уж самому сдохнуть, чем превратиться в очередную мразь.

Но и кончать себя я уже тоже не хочу.

Значит заповедник. Хотя по сути – это то же самоубийство. Но хоть не своими руками чо».

На том и порешил. Сержант дал ему время до пятницы, значит ещё есть два дня, чтобы пожить напоследок. Вернувшись домой, Валера прикинул, на что ему хватит денег.

«Эх, и почему я батю не слушал? Говорил ведь он мне: "Сынок, с каждого прихода денег откладывай по 10% в «подушку безопасности» – душа будет спокойна!"»

Безопасностью в Валериных накоплениях даже не пахло, но какая-никакая сумма на «чорный день» была. Что ж – этот день настал. Мышка бежала, хвостиком махнула, и разбила к чертям всю его жизнь, в которой он только-только начал находить хоть какой-то смысл.

Но что поделать?

Валера составил список и отправился в двухдневный прощальный трип.

Сначала позвонил Михалычу – сказал, что на работу не выйдет. А заодно и всё, что о нём думает.