Челюсти

— Людоеды. Другие акулы тоже иногда нападают на людей по разным причинам — когда они голодны или чего-то испугаются. Или когда почуют кровь в воде. Кстати, у этой девицы Уоткинс не было месячных прошлой ночью?

— Откуда я знаю, черт возьми?

— Просто любопытно.

Хупер утверждает, что в этом случае опасность подвергнуться нападению акулы резко возрастает.

— А ты ему сказал, что вода была холодная?

— Конечно. Он говорит, что белая акула спокойно плавает в такой воде. Несколько лет назад акула накинулась на мальчика у берегов Сан-Франциско. Температура воды была пятьдесят семь.

Броди глубоко затянулся сигаретой.

— Ты действительно узнал о них немало, Гарри, — сказал он.

— Я руководствовался… назовем это здравым смыслом, и я хотел точно знать, что же, собственно, произошло и может ли это повториться.

— Так есть опасность, что это повторится?

— Нет. Ее почти не существует. Из чего я делаю вывод, что это единственный несчастный случай. Большие белые акулы редко встречаются, и это единственное, что можно сказать о них хорошего. Так считает Хупер. Есть все основания полагать, что акула, напавшая на эту девицу Уоткинс, давно ушла. Здесь нет рифов. Нет рыбоконсервного завода или скотобойни, которые спускают кровь и сбрасывают внутренности в воду. Словом, нет ничего такого, что могло бы привлечь акулу. — Медоуз замолчал и пристально посмотрел на Броди, тот выдержал его взгляд. — Поэтому, мне кажется, Мартин, нет причины будоражить людей из-за события, которое почти наверняка больше не повторится.

— Это с какой стороны посмотреть, Гарри. Если такое происшествие вряд ли повторится, то почему не сказать людям, что однажды оно имело место.

Медоуз вздохнул.

— Возможно, ты прав. Но я полагаю, Мартин, это один из тех случаев, когда мы должны руководствоваться не правилами, а заботой о людях. Я не думаю, что сообщение об этом инциденте отвечало бы интересам общественности. Я не имею в виду местных жителей. Они узнают об этом довольно скоро, если уже не узнали. Ну, а те, которые читают «Лидер» в Нью-Йорке, Филадельфии, Кливленде?

— Ты льстишь себе.

— Не говори глупости, ты понимаешь, что я хочу сказать. И ты знаешь, как у нас обстоят дела с арендой домов на это лето. Мы просто на грани катастрофы, так же, как и жители Нантакета, Винъярда и Истгемптона. Ведь многие еще не решили, где будут проводить лето. Они знают, в этом году у них богатейший выбор. Домов, сдаваемых в аренду, сколько угодно. Если я помещу статью о том, что молодую женщину перекусила пополам гигантская акула у берегов Эмити, домовладельцы уже не смогут сдать в аренду ни одной виллы. Акулы, Мартин, — это все равно что бандиты, убийцы, в них есть что-то дикое, злобное, неотвратимое, и люди реагируют на тех и других одинаково. Если мы сообщим в нашей газете об акуле-убийце, то тем самым распрощаемся с надеждами на прибыльный летний сезон.

Броди кивнул.

— Мне трудно возражать тебе, Гарри, и мне тоже не очень-то приятно оповещать всех о том, что у наших берегов гуляет акула-убийца. Но постарайся войти в мое положение. Твои доводы я опровергать не собираюсь. Скорее всего, ты прав. Эта акула, по всей вероятности, уплыла на сотню миль отсюда и никогда больше не появится. Но, Гарри, представь на минуту, что ты ошибаешься. Допустим — только допустим, — что мы умолчим об этом происшествии и акула нападет еще на кого-нибудь. Что тогда? За все спросят с меня. Я обязан думать о безопасности людей, которые здесь живут, и если я не могу их защитить, то, во всяком случае, должен предупредить о том, что им грозит. Тебе тоже не поздоровится. Ты обязан сообщать о событиях в городе, а это, конечно, событие, если у наших берегов на человека нападает акула. Я настаиваю, чтобы ты это напечатал. Я намерен закрыть пляжи всего на два-три дня в целях предосторожности. Это никому не причинит большого неудобства. Еще не так много народу к нам понаехало, да и вода холодная. Если мы прямо скажем людям о том, что случилось и объясним наши действия, мы от этого только выиграем.

Медоуз откинулся на спинку стула, задумался.

— Я не знаю, как ты поступишь, Мартин, но что касается меня, то решение уже принято.

— Что это значит?

— Никакой заметки об этом нападении в «Лидере» не будет.

— Ты это серьезно?

— Довольно серьезно. Не могу сказать, что лично я принял такое решение, но в общем-то я с этим согласен. Я редактор и совладелец этой газеты, но контрольный пакет акций не у меня, и я не могу противостоять определенному нажиму.

— Какому?

— Сегодня утром мне уже звонили шесть раз. Пять рекламодателей — ресторан, гостиница, две компании по продаже недвижимости и кафе-мороженое. Они интересовались, собираюсь ли я напечатать заметку об этой девице Уоткинс, и всячески старались дать мне понять, что, по их мнению, для Эмити будет лучше, если эта история не получит огласки. Шестой звонок был от мистера Коулмана из Нью-Йорка. От мистера Коулмана, в руках которого пятьдесят процентов акций «Лидера». Похоже, что ему что-то позвонил. Он заявил мне, что никакого сообщения в «Лидере» быть не должно.