Челкаш

— А надо бы, — выдавил я. — Вскрыл чужую машину — даже не поехал, просто влез — всё! Под суд! Нечего церемониться с негодяями! (В тот момент меня прямо душила злость — думаю, друзья, вам понятно моё состояние.)

Челкаш пытливо вслушивался в наш разговор, смотрел то на шофёра, то на меня — он уже понимал, о чём идёт речь, и был готов ловить угонщиков.

Около Лыково шофёр сворачивал в сторону. Остановившись, он наотрез отказался брать у меня деньги и пожелал нам побыстрей разыскать «Запорожец».

— …И потом сообщите о пацанах в районную милицию, — в заключение посоветовал он. — Если они уже на заметке, им не поздоровится, могут отправить и в колонию.

В деревне уже зажигались фонари. У крайнего двора я наказал Челкашу стоять около калитки, сам подошёл к дому и постучал в окно.

На крыльцо вышла женщина средних лет. Я сказал ей, что нашу машину подростки угнали от водохранилища и будто бы ребята поехали в Лыково.

— Наши лыковские ребята не балуют, — твёрдо заявила женщина. — Это валуевские. Те балуют. В Валуево ищите свою машину.

— Где это?

— Семь километров отсюда. Валуевские то велосипед, то мотоцикл угонят.

— Куда ж милиция смотрит?

— Хм, милиция! Здесь один милиционер на пять деревень, ему за всем не уследить.

— Семь километров, — пробормотал я. — Это мы только к ночи туда доберёмся. У кого-нибудь можно одолжить велосипед?

— Да вон возьми, в сенях стоит. Сыну всё равно сегодня не понадобится. Он сегодня в райцентре у своей симпатии.

Со словами благодарности я выкатил велосипед за калитку и вскочил на сиденье; Челкаш тоже рванул с места.

За деревней дорога уходила в поля, в тёмную дремучую даль. Я вёл велосипед по еле различимой тропе, среди пыльного бурьяна, Челкаш бежал рядом по дороге; мы спешили, не жалея сил. Велосипед был допотопной конструкции — скрипел, трещал, гудел и выл (только что не лаял и не мяукал); с него постоянно слетала цепь, и приходилось её ставить на место; два раза дорога и тропа уходили в ржавые трясины, в которые мы влетали с ходу и потом долго, помогая друг другу, выбирались. До Валуево добрались, когда на небе уже было полно звёзд.

Деревня спала, лишь один-единственный фонарь тускло освещал пустынную улицу. Еле переводя дыхание после тяжёлой гонки, мы обошли все дома, но ни во дворах, ни в палисадниках Малыша не увидели.

Челкаш почему-то был уверен, что Малыш всё же находится в деревне и продолжил шастать вдоль домов, а я присел у фонарного столба, закурил и стал прикидывать, что делать дальше: будить всех подряд жителей и спрашивать, не проезжала ли по деревне жёлтая машина? Или сразу катить дальше в следующую деревню? Размышляя об этом, я заметил, что Челкаш свернул в какой-то дальний проулок. «Ещё не хватало, чтоб мы потерялись!» — мелькнуло в голове, и, вскочив, я стал негромко звать друга, но его и след простыл.

Оставив велосипед у столба, я пошёл в конец деревни, то и дело подзывая Челкаша и посвистывая, и вдруг услышал сзади топот. Обернулся — мой друг мчался ко мне во всю прыть. Подбежал, схватил меня за рукав и привёл на зады деревни, и там ринулся в заросли. Я поспешил за ним.

В полной темноте, под треск кузнечиков и шуршание полевых мышат, я несколько минут продирался среди цепких ветвей, пока передо мной не возник старый, покосившийся сарай. Около его ворот стоял Челкаш — он нетерпеливо топтался и радостно повизгивал. На воротах висел огромный, с утюг, замок. Я заглянул в щель между створами ворот — внутри тёмного сарая светлел жёлтый кузов Малыша.

Глава четырнадцатая, в которой мы освобождаем Малыша из плена

— Молодец, Челкашка, — я погладил своего друга, потом потрогал замок. — Как же нам его взломать?

Я обошёл вокруг сарая, но нашёл только два хилых железных уголка, которые сразу сломались, как только я попытался снять замок вместе с петлями.

В этот момент неизвестно откуда у сарая появился деревенский пёс и стал облаивать Челкаша. Вскоре к нему присоединились ещё несколько собак. Свора всё ближе подбиралась к нам, и, суда по грозному виду псов, они собирались расправиться с моим другом — на них совершенно не действовала дружелюбная внешность Челкаша (скорее всего, в темноте они его просто не разглядели). Для них он был обычным чужаком, которого следовало прогнать во что бы то ни стало. Я выступил вперёд и твёрдо приказал:

— Всё, ребята, поорали и хватит! Отправляйтесь по домам! — с этими словами машинально, сам не знаю почему, достал зажигалку и, чиркнув, выпустил длинное пламя.

Челкаш сразу же дунул на огонь и погасил его. Это его действие оказалось ключевым в нашем выступлении — собаки тут же смолкли и замерли в немом удивлении. А потом поджали хвосты и удалились — очевидно, приняли Челкаша за волшебника, который при желании может и их сдуть.

Я снова стал искать какой-нибудь железный прут, но вдруг заметил: Челкаш нашёл лазейку в сарай, узкую щель меж досок, и умудрился пролезть к Малышу.

— Челкашка! Открой багажник и притащи мне пассатижи, — сказал я, прильнув к щели.