Чёлн на миллион лет

Едва переступив порог кабинета, Клара напряженно замерла. Небольшая комната с плотно зашторенными окнами была совершенно необычной. Пол застлан соломенными циновками, кресла диковинной формы укрыты леопардовыми шкурами. На одной стене — две африканские маски, а с полочки между ними пялит пустые глазницы человеческий череп. На противоположной стене растянута шкура восьмифутового питона. В дальнем углу — мраморный алтарь, крытый белой тканью с красной каймой. На алтаре лежит нож, стоит хрустальный кубок с водой и бронзовый витиеватый канделябр на семь свечей. В свете одинокой лампы под темным абажуром на столе поблескивают серебряный портсигар с такой же спичечницей и курильница, источающая дымок благовоний — воздух наполнен острым ароматом. В этой диковинной обстановке замерший подле двери обыкновенный комод с радиоприемником и кофейный столик посреди комнаты совершенно терялись, казались неуместными. На столике были расставлены стаканы, ведерко со льдом, бутылка сельтерской, графин, пепельницы и тарелочки с деликатесами.

— Не смущайся, — подбодрила гостью Лорейс. — Тебе же наверняка не впервой очутиться в логове колдуна.

— Приходилось, — кивнув, Клара шумно сглотнула. — Выходит, ты…

— В общем, и да, и нет. Эти предметы здесь не для употребления; они призваны создать атмосферу загадки, таинства и могущества. Кроме того, — тоном равнодушной констатации добавила Лорейс, — никто и ни при каких обстоятельствах не решится не то что войти сюда, а даже приоткрыть дверь этой комнаты без моего разрешения. Так что можно говорить о чем угодно без опаски.

Клара взяла себя в руки. Не обладай она отвагой, ей бы не выжить на протяжении стольких веков; а хозяйка не представляла никакой угрозы и предлагала лишь своеобразную дружбу — если таковая окажется возможной.

— Наверно, мы шли с тобой совсем разными дорожками.

— Настало время им сойтись в одну. Хочешь послушать музыку? Радио принимает две хорошие станции.

— Нет, лучше просто поговорим, — поморщилась Клара. — Я ведь могу обойтись и без музыки, знаешь ли. У меня фешенебельное заведение.

— Бедняжка, — голос хозяйки был ласков и исполнен сочувствия. — Тебе пришлось нелегко, правда ведь? Тебе хоть когда-нибудь было легко?

— Ничего, я привычная, — вскинула голову Клара. — Так как насчет выпить?

Она остановила выбор на слегка разбавленном бурбоне, взяла сигарету и устроилась на софе за столиком. Лорейс налила себе бокал бордо и села на стул напротив гостьи. В наступившей тишине стал отчетливо слышен приглушенный шторами шум грозы.

Потом Клара с наигранной небрежностью сказала:

— Ну так что? О чем будем говорить?

— Начинай ты, — все так же вкрадчиво и благожелательно отвечала Лорейс. — Спрашивай все, что захочешь. Ведь это наша первая настоящая встреча, а придется встретиться еще не раз и не два. Только когда узнаем друг друга по-настоящему, тогда и сможем прийти к решению, как нам быть.

Клара втянула воздух и торопливо бросила:

— Ладно. Прежде всего — как ты меня нашла? Когда ты заявилась ко мне на квартиру и сказала, что тоже бессмертная… — До истерики тогда не дошло, но Лорейс поняла, что лучше убираться подобру-поздорову. Потом состоялись три осторожных телефонных разговора, и наконец сегодняшняя встреча. А Клара продолжала: — Сперва я сочла тебя чокнутой, знаешь ли. Но ты вела себя вроде как нормально, и откуда бы чокнутой узнать такое? Потом я ломала голову, не собираешься ли ты меня шантажировать, но в этом вроде тоже не было смысла. Вот только… ну ладно, как же ты выяснила, кто я на самом деле, и откуда мне знать, что ты та, за кого себя выдаешь? — Она порывисто поднесла стакан к губам и сделала большой глоток. — Не обижайся, только мне нужна полная уверенность.

— Твоя осмотрительность вполне естественна. Неужели ты думаешь, что я веду себя иначе? Если бы мы обе не осторожничали, нам бы не остаться в живых. Но погляди вокруг! Разве хоть один мошенник обставил бы свою жизнь подобным образом?

— Н-нет… Разве что глава какой-нибудь секты… Но я ни разу не слышала о тебе, а ты так богата, что мне непременно рассказали бы про тебя.

— Вовсе я не богата, да и организация, которую я возглавляю, тоже. Я нужна ей, чтобы придавать вид… солидности, что ли. Но вернемся к тому, что тебя интересует… — Лорейс отхлебнула вина и, полуприкрыв глаза, начала тихо, почти мечтательно: — Когда я родилась, не знаю: если и была запись, то никому неведомо, где ее искать, тем более что она вряд ли уцелела до сегодняшнего дня. Кому было дело до маленькой негритянки? Но, сопоставляя свои ранние воспоминания и то, что узнала позже, когда начала учиться, — могу заключить, что мне сейчас лет двести. По сравнению с твоим возрастом — сущий пустяк. Говоришь, четырнадцать веков? Но я уже давно начала размышлять, все более и более отчаянно, одна ли я такая на свете.