Челноки (СИ)

Кроме нас никого в храме нет, но впереди массивные, украшенные затейливой резьбой двери в другой зал. Наверное, ждем, когда позволят войти. В уме заныло неясное ощущение незримого присутствия кого-то еще. Меня будто жёг через скрытую щель чей-то недобрый и проницательный взгляд. Оценивает, рассматривает, мысленно взвешивает, видит насквозь. Знает — со мной что-то не так.

Собравшись, постарался успокоиться и просто ровно дышать. Это ведь паранойя. Кай не выдаст себя. Тут царство мертвых, а я еще жив. Максимум выкинут в мой «нижний мир». Надо расслабиться и посмотреть, что же дальше. Тут как кино. Надеюсь, в любом случае мне ничего не грозит.

Витражи в куполе пропускали достаточно света, чтобы увидеть богатую роспись. Самая большая картина с каким-то святым, висела над алтарем. Лицо величественного седоволосого старца прописано с необыкновенной тщательностью и мастерством. Он выглядел задумчивым, отрешенным и словно смотрел сквозь толпу на нечто недоступное их восприятию. Указательный палец на левой руке направлен вверх, а средний на правой показывал «fuck».

Я было задумался над очевидным символизмом этого жеста, но очнулся вдруг Эддичка:

— Потрясающе, да?

— Что именно? — осторожно спросил я. С одной стороны, информации хотелось бы больше. С другой, не подставить бы Кайя. Неизвестно, о чем была их беседа. Есть риск зайти на второй круг.

— Роскошное убранство храма, как метафора Неба. Это возвышенность над мирским, символ запредельного знания и духовных богатств.

— Разумеется, — пробормотал я, услышав классический аргумент почти всех религий. Удобный способ оправдать свою алчность. Символ отречения еще лучше подходит, но его не декларирует почему-то никто. Видимо, не то впечатление производит на смертных. Деньги нужны даже тут.

— Неудивительно, что это сакральное место сосредоточения духовной силы и благословений. В наш мир стремятся попасть изо всех измерений в поисках истины и просветления. Широкий выбор философских и религиозных учений позволит жаждущему освобождения удовлетворить свои духовные потребности, кем бы он ни был! — оттарабанил Эдди с блаженно-глуповатой улыбкой.

— А что делать тем, кто не жаждет? — тихо спросил его я.

Если за мной кто-то подсматривал, то скепсис будет непременно отмечен. Для чужака это нормально, а вот моему новому другу, видимо, бы уже не простили. Вот и вызубрил методичку. Наигранная и высокопарная интонация обычна для недалеких сектантов и торговых агентов, прячущих неуверенность за маской надменности. Но мне он ничего не продаст. Эту духовность я взял бы деньгами.

— Как это? — от моего кощунства Эддичка побледнел так, что пропали веснушки. Похоже, подобная мысль никогда не посещала эту юную голову. — Кто же не хочет себе самого лучшего?

— Предположу, что у всех разные вкусы. К примеру, я не разделяю ценностей мух. Вероятно, они мои тоже.

— Потому и учения здесь разные. Дорог всегда много. Даже петляя, путник рано или поздно дойдет.

— Верно. Только куда? — парировал я.

— К тому, что за границей различающей мысли. Наш ум же не является идеальным и абсолютным? — нашелся Эдди.

— Наверное, нет… вынужденно я согласился.

— Тогда вектор движения не так уж и важен. Главное, чтобы вообще оно было. Надо дойти до предела с любой стороны, а всё, что за ним, уже лишено понятных нам смыслов.

— Но чтобы пойти, он всё же нужен, — не сдавался я.

— Вот потому-то и здесь. За дверями тебя ждет кармограф.

— Кармограф?

— Это так называют. Накопленную карму, благие и неблагие заслуги там тщательно взвесят и только потом выберут подходящий в твоем случае путь. Своего рода тест! — здесь его голос сломался, и последние слова пропищались фальцетом.

Я представил нечто вроде старой шарманки с потасканным судьбой попугаем. Щербатый клюв вытянет замусоленный билетик с диагнозом — «ты безнадежен». Менялы сегодня развели как лоха, значит, и здесь разведут.

Двери вздрогнули, стали медленно открываться, и диспут пришлось отложить.

Нашим взорам открылся небольшой тамбур, а за ним еще одни двери. Я осторожно шагнул вперед, а Эдди остался на месте.

— Нам туда? — спросил его оглянувшись.

— Нет, — мотнул головой, — только тебе. Все «приходящие» через это проходят.

Я насторожился. Судя по тому, как он потупился и вжал в голову в плечи, едва ли за дверьми что-то хорошее. Но будь так, не потратили ли бы на меня столько сил. Зачем обреченному заговаривать зубы? Времени и сил Эдди потратил немало.

Спрашивать еще что-то бессмысленно. То, что я должен был знать, видимо, уже рассказали. Протестовать, упираться или пытаться бежать — глупо. Остается только смириться и увидеть, что скажет пресловутый кармограф. Похоже, он и решит участь Кайя.

Не особенно беспокоясь, я сделал еще один шаг, и массивные двери за мной бесшумно закрылись, и стало темно. Чувствую себя космонавтом в задраенном шлюзе перед выходом в космос.

В принципе, почти так и было. Это чужое для меня измерение всё еще воспринималось, как сон. А скорей, кинозал, из которого в любую секунду попросят на выход. И потому его трудно принять, как реальность.