Челноки (СИ)

— Во-вторых, мне всё равно.

— Как так? — возмутился я. — Вдруг это ты? Да просто уверен, что ты!

— Я допускаю, что между нами есть связь, — ответила Гейла, смотря на меня с унизительной жалостью. — Ну и что? К чему это всё? Привязанность на духовном пути только вредит. Любовь — на нем одно из препятствий. Она ценна, когда любишь всех, а то, что ты чувствуешь, лишь подчиняет. Это камень на шее, цепи сансары. Какое-то время иллюзии даже приятны, но они не перестают быть миражом, а за ним по пустыне бегают вечно.

— Но ты говорила, что страсть и препятствия используют, как метод и путь. Как инструмент! — напомнил я то, что как-то раз она говорила.

— Те, кто умеют и знают, что делать. Йогин безумной мудрости не связан ничем. Ты разве такой?

— Кто знает, кто знает… — буркнул, обидевшись, я.

— Отпускай это тоже. «Наблюдай и дыши». Не берись за то, к чему не готов. Суть как раз в этом.

Вот каково? Холодна, словно рыба! С бездушной особью я связал свою жизнь! И ладно б одну. Сотни, возможно! Со временем превращусь в кровососущего психа, которому она не дает!

Такого будущего я не хочу. Сансара не так уж страшна, раз небытия нет. Возможно, смогу его изменить, воспитав «свою Гейлу». Тогда Кай не станет сумасшедшим убийцей, а она выберет другой какой-нибудь путь. Меня устроит любой, если мы будем вместе.

Но эту революцию надо готовить. Через три года свалиться на голову Юльки с «девяткой» было бы глупо. Наверное, «красными черевичками» теперь будет «мерс». А может, подобных ультиматумов уже больше нет. Люди меняются, я ж изменился, и с ней тоже так. Справедливости ради, стоит отметить, что пинок с ее стороны был своевременным и крайне полезным. Если б не Юлька, до сих пор вышибалой бы в Лешкином баре стоял.

Через общих знакомых я выяснил, что она ни с кем не оставалась надолго. Неудивительно, что после таких закидонов парни бегут. Я лишь остался. Видимо, потому, что вижу в ней Гейлу. Или наоборот? Без разницы, ее настоящую всё равно ведь не знаю. Это лишь образ, построенный у себя в голове. Да и нет таковой, раз всё обусловлено и непрерывно меняется. Какой из этих бесчисленных вариантов она? Они все сексуальны.

Черт! Я рассуждаю, как Гейла. Это заразно. Ее философия отравила меня, и вектор мышления теперь тоже другой. Если увидел, то «развидеть» нельзя. Где вернуть тот наивный и девственный ум?

В качалке, конечно. В суровом, не омраченном ясностью мысли пространстве, где отдыхают мозги. Пара часов тренировки с хорошей нагрузкой выбьет всю дурь. И потому я запретил себе думать и отправился в зал.

Звон железа, терпкий запах пота, будто наэлектризованный тестостероном и маскулинностью воздух — раньше это был рай для меня. «Качай, брат, железо! Забей ты на всё!» — подсказывали кумиры с плакатов. Но и тут ведь подвох.

Стоит не позаниматься пару недель, и мышцы стремительно начинают сдуваться. Всего за месяц теряется всё, что строил в себе целый год. Да, вернуть форму легче, но тоже ведь время. Та же бессмысленная и безумная гонка, как и везде. Для чего это всё? Мы же умрем!

Вспомнилась ВерПална, тот сладковатый трупный запах, который пошел перед Пензой. Естественный процесс в такой духоте. А ведь тоже гнала, качала деньги в семью. И что с ними будет?

Нет, я-то знаю, что там не конец, но в лучшем случае всё повторится. Эта гонка по кругу, сансара же здесь. «Ночь, улица, фонарь, аптека. Бессмысленный и тусклый свет». Да чтоб тебя!

Я с раздражением грохнул штангу на пол. Тренироваться уже расхотелось. Зачем, для кого? Ты обманул меня, дядюшка Шварц! Счастья нет даже здесь. Есть иллюзия, что вот-вот будет, но, сверкнув, длится секунду, а потом снова гонки во тьме.

Растерянный и злой, сел в машину, чувствуя, что лишился точки опоры. Привычный, удобно склеенный в уме мир рассыпался, уходил из-под ног. Всё суета, иллюзии, тлен. Это, сука, внутренний кризис! Срочно к Юльке, меня надо лечить. Практичный женский цинизм сейчас самое то. В нем жажда жизни. Желание, мотивы и смыслы мигом вернет.

Плюнув на план, поехал за Юлькой. Там разберемся, пусть будет экспромт. В конце концов, как-то ж мы встретились. Будущее уже сформировано. Надо быть спонтанным, если хочу, чтобы всё изменилось. Случайность не просчитать, если таковая вообще еще существует. А если нет, тогда всё равно.

Дверь не открыли, за ней громкий, одобрительный лай. Собаке надо гулять, значит, Юлька придет.

Сел на лавку, а не в машину. Ее поставил подальше, чтобы не злить. Вот, дескать, как и хотела.

«Вакула принес черевички, давай вместе жить». Не хватало прощения еще попросить. Кто на кого должен был злиться?

Ждать пришлось долго. Прохладный осенний вечер опускался на город. Тусклый свет фонарей пробивался сквозь сумерки, очерчивая силуэты прохожих, спешащих с работы домой. Дети на площадке еще орали, резвились, но их уже звали из окон. Бабульки с других лавок заинтересованно, демонстративно недовольно косились. «Еще один. И без цветов. К нашей шалаве опять пришли что ли?»