Челобитная

Предусмотрительный Вениамин Александрович захватил с собой уголь и мел, чтобы помечать дорогу, и заблудиться не боялся, тем более, что обладал он хорошей зрительной памятью и чувством ориентации.

Подвал, однако, своей грандиозностью превосходил всякое воображение (чего здесь только не было! В одном из помещений Вениамин Александрович, например, наткнулся на вешалку с висящим на ней самым что ни на есть настоящим эсэсовским плащом и эсэсовской же фуражкой, а в другом углу ему померещился мумифицированный труп какого-то мужчины в солдатских обмотках и будёновке, но он быстро отвёл фонарик в сторону и шмыгнул в ближайшую дверь), и на исходе четвёртого часа путешествия, когда Трентиньянов находился уже на третьем (если считать сверху) его этаже, ему показалось, что он блуждает здесь если и не всю жизнь, то уж оставшуюся её часть будет блуждать точно…

Чёрта лысого я здесь найду, с тоской думал Вениамин Александрович, проваливаясь ногой в трухлявые остатки дэеспэшного стола семидесятых годов двадцатого века и тут же пребольно ударяясь коленкой об дубовую целёхонькую конторку времён Александра Первого. Собственно, то, что хорошая, сработанная из настоящей древесины, а не из прессованных с клеем опилок мебель здесь действительно прекрасно сохранилась, и толкало Вениамина Александровича на дальнейшие поиски, а когда он обнаружил помещение с мебелью, явно сделанной раньше девятнадцатого века и в одном из ящиков нашёл замечательно сохранившиеся бумаги, исписанные чьим-то изящным безукоризненным почерком, его сердце забилось сильнее, и он ощутил в себе тот зуд азарта, который хорошо знаком археологам, исследователям, а также неугомонным искателям старинных кладов.

Трентиньянова, разумеется, никоим образом нельзя было заподозрить в отличном знании образцов канцелярской мебели конца шестнадцатого века, но этот сундук… Сундук был древним, сразу видно, и Вениамина Александровича потянуло к этому сундуку с неодолимой силой.

С трудом откинув тяжеленную крышку (замок отсутствовал), Трентиньянов посветил фонарём в пахнущее всеми прошедшими русскими веками нутро сундука и увидел на дне пергамент.

Если вы думаете. что Вениамин Александрович тут же схватил этот пергамент руками и стал читать, то вы глубоко ошибаетесь и плохо знаете Вениамина Александровича. Нет. Ещё накануне, обдумывая предстоящую экспедицию, он учёл все до последней мелочи. Триста лет – не шутка. Даже в сухом микроклимате подвала документ подобной давности может не выдержать резкого обращения.

Вениамин Александрович залез в сундук с ногами, встал перед пергаментом на колени и осторожно сдул с него вековую пыль.

Буквы давно выцвели, да и в старославянском Трентиньянов, прямо скажем, был совсем не силён, однако сердце его радостно и тревожно забилось, когда он сумел разобрать начальные слова: «Челобитная» и «купец Семёнов сын Борисов…»

Да. Вениамин Александрович Трентиньянов был очень и очень предусмотрительным человеком!

На свет фонаря появилась баночка с тушью и тонкая колонковая кисточка. Обмакнув кисточку в тушь. Трентиньянов крайне осторожно вывел внизу пергамента: «Утверждаю» и свою подпись, потом достал из сумки печать отдела Болот и Лесов, которую накануне взял из сейфа, с нежностью подышал на круглое чёрное донышко и, мысленно перекрестившись, аккуратно приложил её к пергаменту…

Тяжкий долгий гром прокатился от крыш до подвалов облисполкома.

Дрогнули стены.

– Спаси тебя Бог, боярин! – гулко каркнул за спиной голос купца Семена Борисова, полный невыразимого облегчения, и ветхий пергамент рассыпался на глазах в мельчайшую невидимую пыль.

Следующий день был воскресным, и Трентиньянов проснулся поздно.

Накануне, крайне утомлённый, как физически, так и духовно, он свалился в постель, что называется без задних ног, но теперь чувствовал себя отдохнувшим и голодным.

Жена уже вернулась с рынка, и из кухни доносились восхитительные запахи.

За завтраком Вениамин Александрович смотрел по телевизору новости и вполуха слушал жену, которая рассказывала очередную городскую сплетню, подхваченную ею на рынке в короткой очереди за яйцами.

– … представляешь?! Полностью исчезла за ночь, будто и не было её вовсе! Тебе, как представителю областной администрации, это должно быть интересно.

Трентиньянов отставил чашку с кофе.

– Что исчезло? – спросил он.

– Ты меня никогда не слушаешь! – обиделась жена. – Свалка наша городская знаменитая, что воздух и речку Змейку отравляла столько лет, говорят, исчезла за одну ночь.

– За ночь? – поразился Трентиньянов. – Да её и за год не вывезешь! Брешут люди, да и я бы знал, если что… – он вдруг осёкся. В его хорошей зрительной памяти отчётливо всплыло ещё два слова из челобитной купца Семена Борисова:»ръка Змейка».

Забыв про кофе, Вениамин Александрович выскочил из-за стола, торопливо оделся, сказал жене, что скоро вернётся (забыл на работе важный документ, а утром в понедельник он должен быть в готовом виде представлен начальству) и выскочил из дому.

К знаменитейшей городской свалке он подъехал на такси.

Про свалку эту можно было написать отдельный роман.