Челомей

Владимир Николаевич был гениальным человеком, и ход его мыслей был совершенно никому не ведом».

Вспоминает ветеран НПО машиностроения Е.П. Мозжухин: «После осмотра первого “Метеорита” В.Н. Челомей был крайне недоволен качеством внешней поверхности некоторых отсеков, что было недопустимым для сверхзвукового изделия. После детального обсуждения в кабинете Челомея было принято решение о создании специальной шпатлевочнои композиции, наносимой по местам неровностей. В кратчайшие сроки была отработана технология нанесения всей системы лакокрасочного покрытия».

Тогда можно было увидеть будущего доктора наук, начальника отдела НПО машиностроения И.С. Епифановского, затиравшего шкуркой сварные швы и на основе собственного опыта дающего рекомендации по зачистке и даже дальнейшей полировке, что было закреплено в соответствующих документах — технических условиях.

По предложению заместителя Генерального конструктора В.А. Модестова была составлена сводная таблица элементов, создающих дополнительное сопротивление, с оценкой его величины в килограммах сопротивления воздуха при сверхзвуковых скоростях.

Много лет спустя, в частной беседе В.А. Модестов, отвечая на вопрос: «Мог ли он предположить, что ракета, размещаемая в контейнере тех же размеров, что и “Гранит”, улетит на порядок дальше?» — ответил: «Ни за что бы не поверил!» [42].

Финансирование программы между тем стало спорадическим. Это обстоятельство, а также необходимость постройки специализированных носителей привели к тому, что по совместному решению промышленности и ВМФ финансирование по комплексу «Метеорит-М» в конце 1989 года вовсе прекратили. Время было упущено, в стране началась перестройка, и расходовать деньги на оборону стало непопулярно. Корабельную часть комплекса передали на ответственное хранение личному составу подводной лодки, саму лодку в 1990 году сдали Северному флоту в торпедном варианте, а через несколько лет, 5 июля 1994 года, и вовсе списали на слом.

Состояние работ постоянно рассматривалось и находилось под контролем Министерства обороны и MOM.

Несмотря на реальную поддержку государства, реакция на срыв установленных сроков была жёсткой. Жёсткий прессинг заставлял и подталкивал предприятия и организации промышленности работать с большим напряжением творческих и физических сил.

В марте 1983 года В.Н. Челомей вызвал Г.А. Ефремова и предложил ему возглавить работу по комплексу «Метеорит».

«— Работа в тяжёлом положении, прошу тебя взяться за неё, — устало сказал Челомей. — Я предложу министру общего машиностроения С.А. Афанасьеву твою кандидатуру в качестве главного конструктора этого направления.

Я дал согласие и затем, после выхода в мае 1983 года приказа министра, эта работа стала моей главной загрузкой (хотя я не был освобождён от других проектных работ по тематике ЦКБМ). Я понимал, что Владимир Николаевич оказал мне особое доверие, назначив именно главным конструктором направления, что было единственным случаем в истории нашей организации», — вспоминал Г.А. Ефремов [42].

В.Н. Челомею как Генеральному конструктору приходилось очень непросто в этих условиях.

Ф.И. Новосёлов запомнил слова В.Н. Челомея после одной из коллегий Министерства общего машиностроения, состоявшейся в октябре 1984 года, где тот был подвергнут безжалостной критике и со стороны представителей Министерства обороны, и со стороны Генерального штаба, и со стороны ВВС: «Фёдор Иванович! Я в таких условиях работать не могу и не буду. Это невозможно…»

Производство ракеты «Метеорит» было поручено надёжному партнёру, проверенному в совместных делах на протяжении более десяти лет, — заводу им. М.В. Хруничева.

«Когда было принято решение назначить завод им. М.В. Хруничева головным по изготовлению стратегической крылатой ракеты “Метеорит”, мы не представляли, с какими технологическими трудностями в изготовлении нам придётся столкнуться. Эта ракета была самым сложным изделием на всём моём производственном пути. Некоторые обрабатываемые поверхности были столь сложной формы, что на них даже не было проверяемых чертежей, и особо сложные детали специалисты высочайшей квалификации доводили “по образцу”», — говорил директор завода им. М.В. Хруничева А.И. Киселёв[66].

Результаты лётно-конструкторских и государственных испытаний (61 пуск) показали возможность достижения заданных высоких ЛТХ ракеты, а в шести из семи последующих дополнительных экспериментальных пусках в 1990–1991 годах были подтверждены основные лётно-технические характеристики унифицированной ракеты «Метеорит».

Два последних пуска (69-й и 70-й) носили чисто экспериментальный характер. Один из них был проведён в интересах проверки современных средств ПВО. Маршрут, высота и время полёта крылатой ракеты были известны зенитчикам заранее, средство противодействия РЛС не вышло на режим, и ракета была демаскирована. Несмотря на это, её смогли сбить только второй противоракетой из-за отсутствия ещё одной ложной цели.