Человеческая комедия

- Слушай, если он попросит пить, дай ему вот этого, - сказал медик, указывая на большой белый кувшин. - Если услышишь, что он жалуется на боль, а живот будет твердый и горячий, тогда пускай Кристоф поможет поставить ему… ты знаешь что. Если он ненароком придет в возбужденное состояние, начнет много говорить, даже будет чуточку не в своем уме и понесет чушь, не останавливай. Это неплохой признак. Но все-таки пошли Кристофа в больницу Кошена. Наш врач, я сам или мой товарищ придем сделать ему прижигания. Сегодня утром, пока ты спал, мы собрали большой консилиум с участием одного ученика Галля, а также главного врача из нашей больницы и главного врача из Отель-Дье. Им кажется, что они установили очень интересные симптомы, и мы будем следить за развитием болезни для уяснения ряда вопросов, весьма важных с научной стороны. Один из этих врачей уверяет, что если давление серозной жидкости действует на один орган сильнее, чем на другой, то это может вызвать совершенно особые явления. В случае, если он заговорит, прислушайся внимательно, чтобы определить, в каком кругу понятий станут вращаться его разговоры: чем они будут вызываться - воспоминанием, мыслями о будущем или суждением о настоящем, занимают ли его вопросы чувства или материального порядка, не делает ли он подсчетов, не возвращается ли к прошлому: короче говоря, ты должен дать нам совершенно точный отчет. Возможно, что сразу произошло кровоизлияние в мозг, тогда он умрет в состоянии того же слабоумия, какое у него сейчас. В болезнях подобного рода все необычно. Когда удар случается вот в этом месте, - сказал Бьяншон, указывая на затылок больного, - то бывают примеры странных явлений: работа мозга частично восстанавливается, и тогда смерть наступает позже. Кровоизлияние может и не дойти до мозга, а избрать другие пути, но направление можно установить только при вскрытии. В больнице для неизлечимых есть слабоумный старик, у него кровоизлияние пошло вдоль позвоночника; страдает он ужасно, но живет.

- Хорошо они повеселились? - спросил папаша Горио, узнав Эжена.

- Он только и думает о дочерях, - сказал Бьяншон. - За эту ночь он повторил раз сто: “Они танцуют! На ней новое платье!” Звал их по именам. Чорт подери! Своими причитаниями он и меня заставил прослезиться: “Дельфина, моя Дельфина! Нази!” Честное слово, было от чего расплакаться.

- Дельфина тут, правда? Я так и знал, - вымолвил старик.

И глаза его с какой-то неестественной живостью оглядывали дверь и стены.

- Я сойду вниз и велю Сильвии приготовить горчичники, момент благоприятный, - крикнул Бьяншон.

Растиньяк остался вдвоем со стариком и, сидя у него в ногах, уставился глазами на старческую голову: ему и жутко и горько было на нее смотреть.

“Виконтесса де Босеан бежала, этот умирает, - подумал Растиньяк. - Люди с тонкой душой не могут долго оставаться в этом мире. Да и как благородным, большим чувствам ужиться с мелким, ограниченным, ничтожным обществом?”

Картины великосветского бала, где он был гостем, возникли в его памяти разительным контрастом с этим смертным одром. Неожиданно вошел Бьяншон.

- Слушай, Эжен, я сейчас виделся с нашим главным врачом и во весь дух понесся сюда. Если у больного появятся признаки рассудка, если он заговорит, поставь ему продольный горчичник, так чтобы охватить спину от шеи до крестца, и пошли за нами.

- Какой ты милый, Бьяншон, - сказал Эжен.

- О, тут дело касается науки! - ответил медик со всем пылом новообращенного.

- Значит, только я ухаживаю за бедным стариком из любви? - спросил Растиньяк.

- Ты бы этого не говорил, если бы видел меня сегодня утром, - возразил Бьяншон, не обижаясь на это замечание. - Врачи уже привычные видят только болезнь, а я, братец мой, пока еще вижу и больного.

Он оставил со стариком Эжена и ушел, предчувствуя близкий кризис, действительно не замедливший наступить.

- А-а! Это вы дитя мое! - сказал папаша Горио, узнав Эжена.

- Вам лучше? - спросил студент, беря его руку.

- Да, мне сдавило голову, точно тисками, но теперь стало отпускать. Видели вы моих дочек? Скоро они придут сюда, прибегут сейчас же, как только узнают, что я болен. Как они ухаживали за мной на улице Жюсьен! Боже мой! Мне бы хотелось, чтобы к их приходу в комнате было чисто. Тут ходит один молодой человек, он сжег у меня весь торф.

- Я слышу, Кристоф тащит сюда по лестнице дрова, их вам прислал этот молодой человек.

- Это хорошо! Только чем заплатить за дрова? У меня, сынок, ни одного су. Я все отдал, все. Я нищий. Платье-то с блестками, по крайности, было ли красиво? (Ах, как болит!) Спасибо, Кристоф, бог вам воздаст, а у меня нет ничего.

- Я заплачу за все и тебе и Сильвии, - шепнул Эжен на ухо Кристофу.

- Кристоф, дочки говорили, что сейчас приедут, - ведь правда? Сходи к ним еще раз, я дам тебе сто су. Скажи, что я чувствую себя плохо, хочу перед смертью обнять их и повидать еще разок. Скажи им это, только не очень их пугай.

Растиньяк сделал знак Кристофу, и тот вышел.