Человеческая оболчка (СИ)

Стальные гусеницы лязгали по скале, поднимая вверх воду, что текла по тоннелю. Кромешная темнота сменила редкие, тусклые лампы. Айзек вел машину аккуратно, чтобы не зацепиться ни за что в узком и длинном коридоре. Барабанные перепонки в ушах чувствовали, что поднимаются к поверхности, то и дело, прося выровнять давление.

Двое сидели в обволакивающей темноте машины, лишь спидометр и пара ламп освещали их лица, не считая света, что отражался от камня. Айзек устал от этого чувства потери, а вот для Ханны оно было в новинку. Она никогда не испытывала такого, даже когда умер отец. Да и смерть отца была так давно, что она уже и не помнит, каково это было. Помнит лишь, что было плохо. Сейчас открытая рана была на сердце, спасал лишь тот факт, что Айзек не дал ей увидеть всего, что там произошло, она лишь слышала выстрелы.

Час. Потом второй. Машина медленно двигалась к свету, и как только он засверкал далеко впереди — Айзек остановил технику. Он к свету пока не спешил.

— Ждем темноты? — абсолютно безразлично спросила Ханна.

— Да.

Мало было выбраться из Ямы. Надо было не попасться никому на глаза, иначе все эти петляния в пещерных потемках будут напрасными. Фары потухли и осталось лишь яркое белое пятно впереди. Айзек вышел из машины и подхватываемый теплым воздухом, что мчался прочь из тоннеля на улицу пошел вперед. Сухая, промерзшая земля была под его ногами. Реки, что текли по этим тоннелям уходили куда-то в глубь, и Айзек впервые не захотел узнать куда. Цель была так близко. Доехать до Ловцов Ветра, а дальше на снегоходе. А потом пешком. В машине было полно горючего, и эта затея не растянется на долгие полгода, при учете, что треть пути уже за спиной.

Парень стоял в тени пещеры и вглядывался в даль. Он ждал, когда пролетит патрульная машина головорезов, ведь тот здоровяк был прав. Они его так просто не отпустят. До заката было еще долго, и лучшим вариантом было поспать, но вот только спать совсем не хотелось. Шаги за спиной становились все громче и из темноты показался силуэт Ханны. Она встала рядом и тоже принялась смотреть в даль.

Молча и неспешно двое наблюдали, как ветер гоняет снег по белым полям. Тишина, лишь завывания доносились из катакомб. Ханна не могла представить, что все обернется так. Девушка старалась не подавать виду, но глубоко внутри нее засел страх.

Айзек чувствовал это. Он понял, как вел себя тогда, когда Дан и Регал пытались растормошить его. Несравнимая потеря, конечно. Но тот след, что она оставит на сердце, уйдет не скоро. Свое сердце парень уже не мог спасти, зато мог спасти сердце своей спутницы.

— Поговорим? — спросил Айзек.

— Давай не сейчас.

— Нет. Сейчас.

— Не хочу.

— Ханна! — эхо голоса разносилось по тоннелю. — Хватит! Нам нужно поговорить. Иначе не сможем двигаться дальше. Я знаю, что ты чувствуешь! Тебе надо выговориться.

— Вот как? Ну ладно… — девушка не отрывала взгляд от слепящего горизонта. — Тогда почему ты ничего не сделал, когда они умоляли тебя?

Айзек помолчал, пытаясь найти правильный ответ на вопрос. — Потому что не мог.

— Вот именно. Ты не мог. И ты даже не попытался.

— Я пытался. Но не смог. Даже если бы я сдался, то Дана и Берси все равно ничего хорошего бы не ждало. А в итоге и тебя. Нам нужно было спастись, чтобы продолжить путь.

— Я уже жалею, что встретила тогда тебя. Тебя послушать, так ты рассуждаешь, словно наши с тобой жизни важнее.

— Так и есть.

— Да кто ты, блядь, вообще такой, чтобы так говорить? Куда мы, блядь, вообще едем? Зачем? Ты же ни черта мне не рассказал. Ты то и дело говоришь о том, какой мир я должна увидеть, тыча в меня тем долбанным общением! — срывалась на крик Ханна. — А в итоге все, что я вижу — попытка выжить и смерти людей вокруг. Я заходила в Повал, я видела, что осталось после тебя. А теперь еще и Дан с Берси! Блядь, да ты сеешь смерть везде, где проходишь. Моя мать. Моя сестра, Айзек, они вообще живы?

— Я не знаю.

— Вот именно. Ты не знаешь! Теперь даже я в этом сомневаюсь…

— Тогда зачем села в машину? Зачем поехала со мной по этому, чертовому, тоннелю? — шум мотора заставил пару притихнуть и прижаться к стене. Вдалеке пронесся фургон, на котором Дан и Берси совсем недавно привезли Ханну. Шепотом Айзек спросил, провожая головорезов взглядом. — Зачем, Ханна?

— Не знаю.

— Зачем? — переспросил Айзек. — Кем ты меня видишь? Почему пошла за мной?

— Тебя? Да кем ты себя возомнил, Айзек? Для меня ты маленький ребенок, Айзек! Раненый, обиженный. Мне было весело выхаживать твою больную душу! Я нянчилась с тобой, расталкивала тебя, чтобы ты не впал в отчаяние! А ты, оказывается, живчик! Их убили! — срывалась Ханна. — Хотя, тебе ведь плевать, что за тобой по пятам идет смерть!

— Нет. Не плевать.

— Еще как плевать. Мне сейчас кажется, что тебе это даже нравиться.

— Ты с ума сошла?

— Это ты сошел с ума! Какая цель может оправдать столько трупов?