Человеческая оболчка (СИ)

— Ладно, Айзек, нам надо нагонять конвой. Они на день нас опережают. Уже, даже на два. Кстати, тебе привет от Берси, он сторожит машину. — Дан, помахал рукой и пятясь назад вышел в дверь, через которую вошел. Тишина длилась пару секунд, и рыжая голова вновь показалась в проеме. — И еще: там девчонка просила тебя найти. Ханна, или как ее там. Подружка, что ли?

— Я бы так не сказал.

— Ну вот, снова неразговорчивый. В себя пришел? — Дан усмехнулся и теперь уже насовсем скрылся из виду, оставив Айзека лежать в тишине.

Молодой охотник лежал, осмысливая все произошедшее в том лесу. В дороге у него не было возможности подумать, но теперь он начал сомневаться в том, что его старик — простой плотник. Да и откуда его знают высшие чины города? Обычный плотник никогда бы не удостоился такой чести. Город большой, а людей там было немерено, но Семен попал в точку. С огромным удовольствием Айзек цеплялся за трезвые мысли, доводя свои догадки до полированного идеала. Теперь осталось лишь встретиться со стариком. Парень жутко соскучился по дому, старику и блаженному спокойствию. Старик все не появлялся, и даже на следующий день его не было.

Айзек бродил по клинике, разминая ноги, метался из угла в угол, ожидая очередного подарка судьбы, в виде головорезов. Парень понимал, что своей выходкой с интеркомом он разозлил Оккера. Потом разозлил, сам того не зная, утопив машину. А теперь еще и угнал вторую, ранив бойца. Он точно это не оставит безнаказанным. Тревога усиливалась с каждым часом, особенно учитывая, что техника этих убийц намного быстрее, чем грузовик Дана. Хождение из стороны в сторону Айзеку совсем не помогало, и он было хотел найти свои вещи, чтобы выбраться наружу, но зайдя в комнату для стирки и сушки одежды, он оказался шокирован. Старик сидел и штопал его дырявую куртку, бесшумно просочившись в здание. Он не обращал внимания на парня, что стоял в двери, а лишь методично прокалывал иголкой ткань, стежок за стежком, закрепляя маленькую заплатку.

— И давно ты здесь?

Старик покачал ладонью. — Не сильно.

— Ты что, прячешься от меня?

— А что, похоже?

— Очень.

— Тогда да, прячусь.

Айзек сел рядом и достал из коробки с вещами свою разбитую маску. Кровь в ней засохла и походила на толстый слой краски. Он смотрел на эту маску, на то, как аккуратно проделано отверстие от двух шариков и вновь удивлялся своему везению. Сам того не понимая Айзек потянулся за ниткой с иголкой, но, уткнувшись перемотанной донельзя рукой, понял, что помочь старику не выйдет.

— Да брось, Юрий. Поговори со мной! Ты ведь даже не пришел, когда я очнулся, — Айзек кинул маску обратно в ящик. — Да что с тобой?

— Что со мной? Это что с тобой? Ты весь в ранах, чуть не лишился руки! Да что там руки, ты чуть не умер! Потому что я дал слабину и позволил тебе уйти. Думаешь, я просто так тебя прятал все эти годы?

— Я жив, здоров. Вот он я, перед тобой! Хватит винить себя!

— Я не виню себя. Я виню эту дуру Марию. Наивная думала, что ты спасение для всех нас, а в итоге ты чуть не помер. Я же знал, что таких, как ты не любят. Даже представить не мог, что это все еще продолжается.

Два мужчины кричали друг на друга так громко, что испуганная Мария моментально прибежала, но так и не решилась зайти, оставаясь снаружи, за тонкой деревянной стеной. Двое, что вечно молчали, сейчас кричали как не в себя, огрызаясь друг на друга, обвиняя всех вокруг, только не себя самих.

— Ты же все эти годы жил, загоняя и выслеживая добычу, словно ты все еще там, в Востоке, сильный и славный головорез, преследуешь неугодных твоему хозяину, или я не прав?

— Я не такой, как те, что напали на тебя. Мы служили городу и защищали людей.

— Защищали одних, убивая других?

Старик замолчал.

— Тогда чем ты отличаешься от них? — Айзек устало выдохнул, и потеряв все силы, сел рядом с Юрием. — Они же меня по лесу тогда гнали, прямо как мы с тобой раненых зверей! Посвистывали, меняли курс, задавали направление. Хреново быть на месте жертвы…

Юрий неуклюже обнял парня, стараясь не дотрагиваться до раненой спины. — Прости. Я плохо о тебе заботился. Я же думал, что ты мое искупление. Но так и не смог быть с тобой честным.

— Да, нет. Если б не твои уроки, я бы не выжил, старик. — Айзек похлопал Юрия по спине здоровой рукой. — Знаешь, у меня есть время. Может, ты расскажешь о себе? Я раньше боялся спросить, но теперь, мне кажется, уже не страшно.

— Да, ты стрелянный воробей. — посмеялся старик.

— Кто?

Они оба вышли из прачечной, пройдя мимо вжавшейся в стену Марии. Разговор был тяжелый, и хотелось бы провести его в другом, более спокойном месте. Женщина, сгорая от любопытства и страха одновременно, не могла не пойти за ними, и как только оцепенение спало она отлипла от стены и пошла на кухню. Юрий уже разлил по стаканам отвар, и сел напротив юноши. Айзек держал на коленях свой потрепанный рюкзак и копошился в нем одной рукой. Он усердно рылся, пока не достал с самого дна клочок бумаги.

— Это тебе. Семен сунул. Я не читал, — сказал парень, протягивая записку Юрию.