Человеческая природа и социальный порядок

С другой стороны, все плохое, несправедливое или неправильное — это своего рода недостаток симпатии. Если чьи-то действия идут вразрез с интересами других людей и, стало быть, расцениваются ими как неправильные, то причина здесь, должно быть, в том, что действующий не ощущает их интересов так, как они. Соответственно, поступающий неправильно — это либо человек, чьи симпатии не включают в себя нормы, которые он нарушает, либо тот, кому недостает твердости характера, чтобы выразить свои симпатии в действии. Лжец, например, — это либо тот, кто не чувствует смущения от лжи, ее бесчестья и несправедливости, либо тот, кто, не утратив эти чувства, совершенно забывает о них в решительный момент. И точно так же человек бывает жесток либо тупо-низменно, никогда не испытывая более нежных чувств, либо внезапными порывами, которые, возможно, чередуются с добрыми расположениями.

То же самое, по сути, можно сказать и о душевном здоровье в целом. Его наличие или отсутствие всегда можно оценить по выражениям симпатии. Критерием здравомыслия, который все мы инстинктивно используем, служат известный такт и чувство социальной ситуации, которые мы ожидаем встретить у всех благоразумных людей и которые рождаются в симпатическом контакте с другими. О человеке, чьи слова и поведение производят такое впечатление, будто он не от мира сего и не понимает, о чем думают другие, судят или как о весьма рассеянном, странном, недалеком, или даже как о ненормальном или умственно отсталом, в зависимости от характера и постоянства феномена. Суть безумия с социальной точки зрения (и, наверное, его единственный решающий критерий) — это явное разногласие с другими в вопросах, по которым люди, в общем, согласны; а умственная отсталость может быть определена как общая неспособность понимать более сложные симпатии.

Человеческие симпатии в целом отражают социальный порядок, в котором живет человек, или, скорее, они являются его особой стороной. Все группы, в которые он реально входит по жизни, неизбежно составляют круг его симпатий, так что его сознание — это микрокосм общества в той мере, в какой он жизненно принадлежит ему. Необходимо помнить, что всякое социальное явление — это просто коллективное выражение того, что по отдельности свойственно конкретным людям, а общественное мнение — это аспект индивидуальных суждений. Традиции и институты живут в мыслях отдельных людей, социальные нормы права не существуют отдельно от личной совести и т. д. Соответственно, в той мере, в какой человек вовлечен в жизнь своей эпохи или страны, эта жизнь запечатлевается в тех личных представлениях или симпатиях, которые зарождаются в процессах его общения с другими.

Таким образом, все особенности времени, в которое мы живем, отражаются в соответствующих особенностях симпатической жизни каждого из нас. Так, наш деятельный век характеризуется, по крайней мере в интеллектуально активных слоях жизни, увеличением числа личных контактов благодаря расширяющейся и ускоряющейся коммуникации. Ментальный аспект этого явления заключается в ускорении и расширении потока личных образов, чувств и побуждений. Соответственно, наше мышление, возвышающее людей над простой чувственностью, стало живее; у нас появилась возможность выбора отношений, открывающая разуму каждого из нас пути более разнообразного и благоприятного развития, чем в прошлом. С другой стороны, за эти преимущества приходится платить; интенсивность жизни часто связана с перенапряжением, способным ослабить или сломать человека, о чем свидетельствует рост числа самоубийств, умопомешательств и иных подобных явлений. Общим результатом для всех, кроме разве что самых сильных Умов, стали рассеяние и ослабление побудительных импульсов, поверхностность воображения, которое наблюдает текущие потоком образы, но не в силах организовать и направить их.