Человеческая судьба

Кира безумно обожала мужа. Она приготовила ему на ужин все, что он любил поесть. На середине стола стояла бутылка красного вина. Она подавала, и ее руки, как бы невзначай, касались то шеи мужа, то его щеки. Вдруг она неожиданно прижалась щекой к его щеке и, обняла его за плечи. Мендель, молча, улыбнулся, подхватил ее на руки, и понес в спальню. Его губы обхватили ее нежные пухлые губки, язык кончиком провел по самому краю ее губ. Затем его язык лизал ее губки, пока в ее глазках не поплыл туман. Губки раскрылись и впустили его язык. Ее очень возбуждал французский поцелуй. Когда – то он показал его и, с тех пор, она ждала каждый раз, когда он начинал ее целовать. Он быстро сбросил с себя одежду. Ее халатик распахнулся и упал на пол. Она уже лежала на широкой кровати. Его губы и язык ласкали ее тело. Небольшие груди наливались, сосочки торчали навстречу его губам. Мендель, по очереди обхватывал каждый сосочек губами и его зубы чуть, чуть прикусывали его. Язык водил вокруг сосочков, трогал их верхушки. Она чувствовала, как внизу животика появляется тяжесть. Ей хотелось стонать от наслаждения. Его губы все ниже и ниже опускались по ее телу. Глазки сами закрылись – она «слушала» каждое его прикосновение. Ее ножки раздвинулись – между ними разгорался уголек, который только ОН мог погасить. Наконец его губы коснулись сокровенного. Ее тело натянулось, как струнка. Кончик его языка дотронулся до клитора и она почувствовала, что уже не может себя сдерживать – ее стон сам вырывался из гортани, тело покрыла испарина она извивалась и руками прижимала его голову к себе. Вдруг новое чувство пронзило ее мозг – член ее мужа раздвигал стеночки влагалища и заполнял собой ее тело. Каждая клеточка влагалища ждала прикосновения с ним, а член входил все глубже и глубже, пока не коснулся шейки матки – дикий крик наслаждения раздался в спальне. Она плыла в небесах наслаждения. Это было нескончаемое чувство – пир любящих тел, и когда они тяжело дыша, оторвались друг от друга, она прижалась к мужу и тихо трогала губами его глаза.

Настойчивый стук в дверь возвращал их в реальность. Они оделись и открыли. В квартиру ворвались работники НКВД. Они что – то говорили, переворачивали вещи и, затем, его увели с собой. Она больше не видела своего любимого. Зато следом арестовали ее, как пособника врага. Суд присудил Кире поселение с поражением в гражданских правах. Отныне она бесправна. Каждый с ней мог сделать все, что только пожелает. И ее желали: – вначале следователь просто велел ей раздеться и нагнуться, потом это делали с ней конвойные. Она уже ничего не чувствовала. Ее жизнь превратилась в кошмар.

Машина остановилась возле небольшого дома с флагом страны. На крыльцо вышел огромного роста военный, мужчина средних лет в форме капитана. Он внимательно осмотрел всю группу женщин, Среди этих, измученных дорогой, женщин, Кира была самая молодая. Остальные, были гораздо старше ее. Все они были замотаны в платки и одеты в стеганые фуфайки и штаны. Сергей Сергеич, так звали капитана, велел всем зайти в дом. В доме было тепло от печки с «грубой», стоявшей посредине большой комнаты. Показав на длинную скамью вдоль стены, капитан вышел в другую комнату. Оттуда он позвал одну из женщин. Он начал выяснять откуда она и по какой статье арестована. При этом заглядывал в документы, разложенные перед собой. Так он допросил всю группу. Затем он показал им на дом в поселке, и сказал, что они будут жить там. Когда все поднялись, он велел Кире задержаться.

– Ты умеешь готовить еду, стирать и убирать в доме?

– Да, все умею. Раньше у меня был муж и семья.

– В общем, так, – продолжил Сергей Сергеевич, – я живу один. Мне нужна женщина, которая будет варить, стирать, убирать, и греть мою постель. Ты красивая и молодая. Жизнь в этих краях тяжелая сама по себе, а для поселенцев – невыносимая. Многие не доживают до своего срока.

Сказано это было, как – то буднично, без стеснения, по – деловому. Наверное, поэтому она неожиданно для себя, согласилась. Кира сложила свои небольшие вещички в угол Он, закончив дела, показал, где лежат продукты, и велел накрыть на стол.