Человеческий фактор

– Я так рад, что вы ведете себя разумно, моя дорогая. Будьте разумной и впредь. – Вот так же он мог бы посоветовать: «Продолжайте принимать антибиотики».

А потом, в семь часов вечера, когда Сэм спал, а миссис Кэсл в своей комнате «припараживалась», как она это называла, к ужину, – зазвонил телефон. В такое время мог звонить мистер Боттомли, но звонил Морис. Слышно было так хорошо, точно он говорил из соседней комнаты. Сара в изумлении спросила:

– Морис, ты где?

– Ты же знаешь, где я. Я люблю тебя, Сара.

– И я люблю тебя, Морис.

– Говорить надо быстро, – предупредил он, – связь может прерваться в любую минуту. Как Сэм?

– Немного нездоров. Но ничего серьезного.

– А Борис сказал мне, что он здоров.

– Я не говорила ему. А то возникла бы еще одна сложность. Их и так безумно много.

– Да. Знаю. Передай Сэму привет.

– Конечно, передам.

– Мы можем теперь уже не говорить иносказательно. Они будут всегда нас слушать.

Воцарилось молчание. Сара решила, что Морис отошел от аппарата или что их прервали. А он вдруг сказал:

– Я ужасно скучаю по тебе, Сара.

– Ох, и я тоже. Я тоже, но я не могу оставить здесь Сэма.

– Конечно, нет. Я могу это понять.

У нее импульсивно вырвалось, о чем она тут же пожалела:

– Когда он станет немного постарше… – Это прозвучало, как обещание на далекое будущее, когда оба они уже состарятся. – Потерпи.

– Да… Борис тоже так говорит. Я потерплю. Как мама?

– Мне бы не хотелось говорить _о ней_. Будем говорить о нас. Расскажи, как ты там.

– О, ко мне тут все очень добры. Дали кое-какую работу. Они благодарны мне. Гораздо больше, чем я заслуживаю, – я не собирался для них столько делать. – Он произнес что-то еще, чего она не поняла из-за треска на линии… что-то насчет вечного пера и булочки с шоколадной начинкой. – Мама была не так уж далека от истины.

Сара спросила:

– У тебя есть друзья?

– О да, я не одинок, не волнуйся, Сара. Тут есть один англичанин, который раньше работал в Британском совете. Он пригласил меня весной приехать к нему на дачу. Когда наступит весна, – повторил он голосом, который она еле узнала: это был голос старика, совсем не уверенного в том, что он дождется весны.

– Морис, Морис, – сказала она, – пожалуйста, не теряй надежды. – Но по последовавшему за этим долгому молчанию она поняла, что связь с Москвой оборвалась.