Человеческий предел

Приходится выставлять охрану к каждому курятнику и стаду. Иначе можно и лишится части скота. Воруют... и чем дальше, тем больше. И люди не все, к сожалению, понимают, что не одним днем живем. Подай им сейчас и как можно больше, не поддаются ни на какие уговоры. Что делать не знаю.

Да, есть и ещё новость. Меня же люди выбрали директором нашего нового хозяйства. Теперь мы обзываемся «Дехканское кооперативное хозяйство с ограниченной ответственностью». Название новое, но суть пока старая. Плата за труд по конечным результатам. А ведь люди привыкли уже получать хоть и немного, но каждый месяц. Что из всего этого получится, не знаю, но буду удерживать людей от дележки. Хорошо хоть молодежь перестала рваться уехать из кишлака, боятся.

Мы хоть и вдалеке от всяких там разборок, но и здесь хватает горячих голов с небольшими мозгами. Даже диву даешься, где подцепили эту заразу. Даешь свободный Таджикистан и точка. Я их спрашиваю: – От кого свободный? И начинают мне толкать, что русские, воспользовавшись временными неурядицами, происходившими в свободном государстве «Бухарское Эмиратство» нагло захватили нашу страну и превратили в свою колонию, а советы не свободу дали, а еще больше закабалили людей и только сейчас мы сможем вернуть свободу себе и своим детям. Вот такие разговоры тут у нас. Хорошо хоть у меня есть оружие и своя даста, то есть команда, если по-русски говорить, а то бы тут друг друга стали резать как в других местах. Несколько кишлаков, которые не согласны с позицией партии взявшей власть в нашем крае и попытавшихся сопротивляться были полностью уничтожены. Ты понимаешь? Полностью!

Так и до нас доберутся. Я не знаю что делать! Самое поганое это то, что в нашем кишлаке нет единства. Мутят дехканам головы, что будто я хочу захватить все, что здесь есть и стать баем. Мол, поэтому собрал и вооружил банду, чтобы власть захватить.

Эх, зря мы тогда не убили этих предателей. Они и мутят воду. Родственников у них много, да и прихлебателей хватает. Ведь до этих событий вся власть и здесь и в районе была у них, даже узбеки местные им негласно подчинялись. И если сейчас в районе снова они у власти окажутся, то придется нам туго. Не выстоим мы одни. А к кому обратится за помощью? Да и кому мы нужны? Тут вон целые кишлаки уничтожают, и никто не вступился и не помог.

Поехал бы и я в Душанбе с тобой. Зачем? А может, нашел бы, к кому прислонится. Глядишь, и поддержка была бы. Но, к сожалению, то, что там творится, моими мозгами не понять, прислонишься к кому-нибудь, а это окажется мыльный пузырь. И что? Я тогда еще быстрее в расход пойду. Хоть на костях гадай. Есть тут у нас одна холла, гадает, и говорят, очень правдиво все может тебе рассказать о твоей прошлой жизни и предсказать твое будущее. Но как-то неудобно идти к ней человеку, который недавно еще коммунистом был. Ты кстати тоже, наверное, в партии состоял? Нет? Странно, вроде продвинутый и на должности был, а не партийный. У тебя образование, какое?

– Достал ты меня брат. В партию заявление написал и рекомендации собрал, но не свезло, ранен был, а потом в другое место перевели. Так и остался беспартийным.

А образование.... Три раза принимался учиться и ни разу не закончил. До армии поступил в педагогический институт, на учителя географии хотел выучиться. Уж больно нравилось мне путешествовать и новые земли открывать. Вот и послали меня на практике новые земли открывать в Афганистане, даже второй курс не дали закончить. Два года срочной, потом контрактником два года. Там и уговорили поступить в школу прапорщиков. Закончишь, мол, школу, а там, через полгода и младшего лейтенанта дадут. Закончил, ну не скажу, что напрасно. Школа армейская она почти школа жизни, кто понимает тот от нее много умного и полезного черпает. А вот офицером не успел стать, ранило меня. Вместе с нашим капитаном в госпитале лежали. Он и уговорил остаться в Душанбе и заочно поступить в нархоз на финансовое отделение. Там и заочное отделение было. Почти два года вбухал. Жена ругалась, чуть из дома не выгнала. А тут стали события эти разворачиваться, не до учебы стало. Взял академический отпуск. Но видно так и останусь недоучкой беспартийным.

Я ненадолго замолчал, какая-то мысль не давала мне покоя, и что-то подспудно меня подталкивало к действиям:

– Слушай, а давай сходим к этой ворожее. Нет, ради прикола. Мне интересно, а ты как будто гостю уважение окажешь, сопровождать будешь. Все равно сейчас все улягутся спать, а мы по-тихому и сгоняем. Далеко идти?

Мирзо несколько удивленно смотрел на меня, и как мне кажется, ему хотелось повертеть пальцем возле виска. Только уважение ко мне его сдерживало от этого действа.

– Не знаю, не знаю. Нужно ли это нам? Заронит в мозги какую-нибудь дрянь, и будешь потом мучиться всю жизнь. Это ведь почти психологический тест, и, как правило, откладывается в мозгах сильнее, чем внушение под гипнозом. Не боишься узнать, что завтра погибнешь?