Человеческий рой. Естественная история общества

В летописи жизни на Земле объединенные множества, составляющие современные человеческие общества, – уникальный случай для вида, чьи представители размером больше ногтя. Как бы то ни было, моя профессиональная подготовка связана с существами гораздо меньшего размера – общественными насекомыми, в частности с муравьями (из личных предубеждений). Идея, лежащая в основе этой книги, пришла мне в голову, когда в городке недалеко от Сан-Диего я наткнулся на поле сражения длиной несколько километров, где две суперколонии аргентинских муравьев, каждая численностью несколько миллиардов, защищали свои территории. Тогда, в 2007 г., эти лилипуты сначала заставили меня задаться вопросом о том, насколько большое число индивидуумов, муравьев или людей, может быть настоящим обществом. В этой книге мы рассмотрим, как муравьи, подобно людям, реагируют друг на друга таким образом, что их сообщества могут оставаться анонимными: нам – и им – нет необходимости знать друг друга как индивидуумов, для того чтобы сохранять отдельные общества. Такая способность предоставила людям возможность превысить ограничения размера сообществ, характерные для большинства других млекопитающих: это явление мы впервые наблюдаем в обществах охотников-собирателей, которые разрослись до многих сотен и в конце концов проложили дорогу к великим республикам.

Каким образом реализуются анонимные общества? Наш муравьиноподобный подход к идентификации друг друга основан на общих чертах, которые обозначают индивидов как членов одного общества. Но таких маркеров, которые у муравьев представляют собой просто химические вещества, а у людей могут варьироваться от одежды до жестов и языка, недостаточно, чтобы всецело объяснить, что сплачивает цивилизации. Условия, благоприятные для роста человеческих обществ, по сравнению с условиями для обладающих маленьким мозгом муравьев, были строгими и неустойчивыми. В ответ на растущую численность членов своего общества люди используют проверенные временем навыки из своих ментальных ресурсов для того, чтобы сделать жизнь приемлемой. Усиление различий между индивидами за счет рода занятий и других отличительных признаков (наше объединение в группы) – часть всего комплекса. Возможно, еще более интересно, что возникновение неравенства (которое я буду обсуждать отдельно, как проявляющееся в появлении лидеров) настолько же важно для формирования общества и роста населения. Мы принимаем эти феномены как нечто само собой разумеющееся, но среди охотников-собирателей существовали значительные различия: некоторые общества кочевников были обществами равных.

Сосуществование разных рас и этносов в рамках общества началось в основном с появлением земледелия, с ростом готовности принимать различия между индивидами, включая и власть других. Подобный союз прежде независимых групп был неизвестен среди общин охотников-собирателей и не встречается больше ни у одного биологического вида. Государства не могли бы сформироваться и окрепнуть, если бы люди не «перепрофилировали» свои когнитивные инструменты выживания, чтобы принимать разные этнические группы и приспосабливаться к ним. Такой учет различий сопровождается вызывающими стресс факторами, которые в конечном итоге способны как укрепить общество, так и разрушить его. Поэтому, хотя хорошие новости заключаются в том, что «плавильный котел» действует весьма успешно, «плавление» продолжается только до определенного момента, и вопрос принадлежности к «мы» находится в основе бунтов, этнических чисток и Холокоста.

Моя цель – заинтересовать вас, рассказывая о загадках, причем некоторые крайне важны, а другие довольно странны, но на многое проливают свет. Итак, краткий анонс. У африканских саванных слонов существуют сообщества, а у индийских слонов их нет. Мы ответим на необычный вопрос: почему, учитывая близкое родство человека с двумя другими видами приматов, обыкновенным шимпанзе и карликовым, или бонобо, муравьи должны заниматься разного рода «человеческими» делами – строить дороги, создавать правила дорожного движения, работать на сборочных конвейерах и иметь работников общественной гигиены, – а шимпанзе и бонобо этого не делают. Мы рассмотрим, не были ли примитивные крики, называемые уханьем, для наших далеких предков первым маленьким шагом к размахиванию флагами в порыве патриотизма и, в каком-то смысле, фундаментом для наших государств, иногда занимающих целые континенты. Как удается мне, чужаку, не обращать внимания на различия между людьми и продолжать работать в других обществах, когда большинство животных (к ним, бесспорно, относятся и муравьи) не способны это делать? Или вот вопрос для любителей истории: мог ли повлиять на исход Гражданской войны в США тот факт, что большинство южан того времени по-прежнему считали себя американцами?