Человеческий суперорганизм

Вернувшись домой из Германии, я резко сократил свой рацион, а потом стал осторожно расширять его, каждый раз добавляя к еде по одному старому блюду и оставляя в ней только те продукты, от которых мой желудок не завязывался в узел (именно таков ранний признак будущего гастрита). Одновременно я начал осуществлять программу ребиоза, выбрав для этого два различных пробиотика и несколько пробиотических добавок. Я полностью отказался от диетической газированной воды, лактозы и зерновых продуктов, содержащих глютен, и сильно ограничил потребление прочих зерновых. Такое сочетание диеты с пробиотиками сделало то, чего не могли сделать лекарства. В 2014 г., когда мне стукнуло 63, я чувствовал себя таким здоровым, каким был только в 20 лет. Добившись хорошего баланса между пробиотиками и едой, я сократил прием пробиотиков и стал использовать их только в тех случаях, когда чувствовал «узел» в животе и другие признаки желудочного рефлюкса. Пробиотики развязывали эти «узлы» более эффективно, чем прием различных антацидов. Необходимость в антибиотиках резко сократилась, как и количество дней, когда я чувствовал себя неважно или испытывал недомогания. В конце 2014-го — начале 2015 г. я проходил ежегодный медицинский осмотр у двух врачей — нашего семейного доктора и отоларинголога. Оба были ошеломлены. Семейный врач лишь то и дело повторял, как настоятельно он советует своим пациентам худеть и как мало из них добиваются подобных успехов. А кроме того, вес они сбрасывают, как правило, ненадолго. Когда я поведал ему о результатах своих германских наблюдений и собственной стратегии обновления микробиома, он попросил у меня литературу о микробиоме, чтобы с ее помощью помочь другим своим пациентам.

Визит к отоларингологу запомнился мне еще лучше. В своей приветственной речи он высказал предположение, что, должно быть, в моей жизни произошли какие-то важные события — ведь я не показывался у него в кабинете больше года. Когда я рассказал врачу, что его теория о желудочном рефлюксе вкупе с моим германским опытом и знаниями о микробиоме принесли неожиданные результаты, он был буквально ошарашен. В свою очередь он сообщил мне, что подозревает, что такие же инфекционные недуги, связанные с желудком и усугубляемые воспалением, свойственны и некоторым другим его пациентам. Но он не мог даже вообразить, насколько просто решаются эти проблемы. В заключение врач добавил, что мне все еще требуются некоторые противоаллергические лекарства, но теперь риск синусита находится под контролем, в то время как прежде он был совершенно неуправляем.

Это всего лишь один пример из моего личного опыта. Но учитывая, что, как известно, неуправляемое воспаление составляет основу большинства НИЗ и что микробиом «воспитывает» иммунную систему и обучает ее контролировать воспаление, вполне вероятно, что точно так же обстоит дело и во многих других случаях. Из всего сказанного можно сделать два главных вывода: (1) Поскольку сегодня вы располагаете информацией о микробиоме, которой я был лишен в 1980-х гг., не теряйте зря времени и сделайте что-нибудь полезное для своих микробов, составляющих ни много ни мало 90 % вашего суперорганизма. Когда дело дойдет до манипуляций с микробиомом, вы всегда можете обратиться за советом к врачу. (2) Похоже, изменения в рационе в сочетании с ребиозом оказываются более эффективными, чем одни только диетические изменения или только ребиоз.

14. Есть ли какой-нибудь риск, связанный с ребиозом?

Да. Реальность такова, что некоторый положительный риск свойствен почти всем аспектам нашей жизни — в том числе утреннему пробуждению, поездкам на работу, введению номера кредитной карты при регистрации на сайте какой-нибудь гостиницы, поеданию йогурта или разговорам по мобильному телефону. Так что с бульшим или меньшим риском связано любое наше занятие, и это обстоятельство не должно оказывать критического влияния на ваше решение прибегнуть к ребиозу. Более полезный вопрос: приемлем ли риск, связанный с ребиозом, для вас лично? По существу, только это и имеет значение.

Один из самых любопытных аспектов современного общества — то, как мы относимся к риску. На наше отношение к нему влияют несколько факторов, включая личностные особенности людей, уровень фактической опасности, особенности восприятия риска, осуществление контроля риска (например, делаем мы это сами или другие люди) и т. д. Ниже я рассмотрю некоторые общие аспекты риска, а затем их связь с микробиомом. Когда риск отличен от нуля, всегда существует вероятность каких-то событий. Эта вероятность может быть смехотворно низкой, но она никогда не равна нулю. Степень риска, которой мы подвергаемся, зависит как от уровня нашей выносливости, так и вероятности и возможной вредоносности самого события. С возрастом, опытом и изменением общественного положения мы порой начинаем по-иному относиться к риску.