Человеческий цикл

Но здесь появляется некая двусмысленность, которая привносит еще более глубокое расхождение. Ибо под духовностью религия, похоже, часто подразумевает нечто, далекое от земной жизни, отличное от нее и ей враждебное. Она осуждает стремление человека к земным целям как нечто, противоположное духовной жизни, а земные надежды человека — как иллюзорные и тщетные упования, несовместимые с его упованием на небеса. Таким образом дух становится чем-то отдаленным: человек может достичь его лишь отбросив жизнь низших частей своей природы. Он должен либо отказаться от этой низшей жизни в тот момент, когда она уже выполнила свое предназначение, либо упорно обуздывать, умервщлять и истреблять ее. Коль скоро в этом заключается истинный смысл религии, тогда очевидно, что она не имеет никакого позитивного значения для человеческого общества — если говорить о его усилиях, надеждах и стремлениях, или для индивида — если говорить о любой низшей части его существа. Ибо каждый элемент нашей природы естественным образом стремится к совершенству в собственной своей сфере и, если и подчиняется высшей силе, то только потому, что с ее помощью обретает боvльшее совершенство и более полное удовлетворение даже в своей области. Если же духовный путь отказывает ему в возможности совершенствоваться, т. е. лишает его стремления к совершенству, тогда он должен либо утратить веру в себя и способность продолжать естественное развитие своих энергий и своей деятельности, либо отвергнуть зов духа, чтобы последовать своему собственному стремлению и закону, дхарме. Этот конфликт между землей и небесами, между духом и низшими его частями становится еще более губительным для последних, когда духовность принимает форму религии скорби, страдания, аскетического самоограничения и провоз-глашает тщету земного мира. В крайнем своем проявлении он ведет к таким кошмарам души, как ужасный мрак и безнадежность средневековья в самый страшный его период, когда единственную надежду человечество видело, похоже, в приближении Конца Света, неизбежной и желанной Пралайи. Но даже когда это пессимистическое отношение к земному миру принимает не столь резко выраженный и нетерпимый характер, оно все равно становится силой, препятствующей развитию жизни, и, следовательно, не может быть для нее истинным законом и водителем. В этом смысле всякий пессимизм является отрицанием Духа, его полноты и силы, следствием нетерпения, не способного видеть пути Господни в мире, и недостаточной веры в божественную Мудрость и Волю, которые сотворили мир и вечно направляют его. Такая позиция выражает ложное представление о верховной Мудрости и Силе, а потому не может служить верховной мудростью и силой духа, к которым мир мог бы обратиться за водительством и помощью в возвышении всей своей жизни к Божественному.