Человеческий цикл

Все, сказанное о великом искусстве как о той форме прекрасного, в которой обычно наше эстетическое чувство находит величайшее и глубочайшее удовлетворение, относится ко всякой красоте — красоте Природы, красоте жизни, равно как и красоте искусства. Мы приходим к тому, что в конечном счете в своем отношении к прекрасному разум занимает в точности то же место и имеет те же пределы возможностей, как и в своем отношении к религии. Он помогает просвещать и очищать эстетические инстинкты и импульсы, но не может дать им высочайшую удовлетворенность или развить в них способность полного проникновения в сущность. Он до некоторой степени формирует эстетический ум и способствует его реализации, но не может с основанием притязать на право устанавливать окончательный закон для процесса созидания прекрасного или для восприятия прекрасного и наслаждения им. Он может только направлять эстетический инстинкт, импульс и ум к максимально сознательному удовлетворению, но не приводить к нему; в конце концов он должен передать их в распоряжение более высокой способности, которая непосредственно соприкасается с супрарациональным и по своей природе и образу действий превосходит интеллект.

И причина здесь все та же: ибо в прекрасном в конечном счете мы ищем то же самое, что и в религии — Абсолютное, Божественное. В своем поиске прекрасного человек лишь в самом начале пути удовлетворяется красотой формы — красотой, которая обращена на физические чувства и витальные впечатления, импульсы и желания. Лишь в середине пути его начинает привлекать красота воспринимаемых им идей, он начинает находить удовольствие в пробужденном эстетическом чувстве, в постижении совершенного творческого процесса и гармонии элементов. За всем этим душа прекрасного, заключенная в нас, жаждет испытать вдохновенный восторг от прикосновения, откровения абсолютной красоты во всех вещах, присутствие которой она ощущает, но постичь которую не могут сами по себе ни чувства и инстинкты (хотя они могут служить средствами постижения), ибо она сверхчувственна, ни разум и интеллект (хотя они тоже являются средствами постижения), ибо она супрарациональна и супраинтеллектуальна, но которой сама душа стремится достичь сквозь все эти покровы. Когда она сможет вступить в соприкосновение с этой универсальной, абсолютной красотой, этой душой прекрасного, увидеть ее откровение в любой, самой незначительной и самой великой вещи, постичь красоту цветка, формы, красоту и силу характера, действия, события, человеческой жизни, идеи, штриха, положенного кистью или резцом, или блестящей мысли, пламенеющего заката или величественной грозы, — только тогда чувство прекрасного в нас найдет истинное, глубокое и совершенное удовлетворение. В действительности, как и в религии, это есть поиск Божественного, Всепрекрасного в человеке, в природе, в жизни, в мысли, в искусстве; ибо Бог есть Красота и Наслаждение, скрытые за многообразием Его масок и форм. Когда в нашем растущем чувстве и понимании прекрасного, в наслаждении прекрасным и даре сотворения прекрасного мы обретаем способность отождествить себя в душе с этим Абсолютным и Божественным, пребывающим во всех формах и видах деятельности мира, и сформировать образ нашей внутренней и внешней жизни по тому высочайшему образу Всепрекрасного, который мы можем постичь и воплотить, тогда эстетическое существо в нас, рожденное для этой цели, осуществляет себя и восходит к своему божественному завершению. Найти высочайшую красоту — значит найти Бога; открыть, воплотить или, как мы говорим, создать высочайшую красоту — значит вызвать из наших душ живой образ и силу Бога.

Глава XV. Супрарациональное благо

Рассмотревпринципизакон нашего религиозного существа и прин-цип и закон нашего эстетического существа, мы начали сознавать универсальность принципа и закона, которые управляют всем бытием и о которых поэтому мы должны постоянно помнить при рассмотрении любой человеческой деятельности. В основе их лежит истина, на которой всегда сходились все мудрецы, хотя интеллектуальный мыслитель может постоянно подвергать ее сомнению. Эта истина заключается в том, что все активное существование человека есть поиск Бога, поиск высочайшего «я» и глубочайшей Реальности, тайно пребывающей внутри человека и вещей, по ту их сторону и над ними, поиск скрытой Божественности; эта истина, проблески которой мы можем увидеть в религии, составляет незримую сущность всей жизни; это великая тайна жизни, которую она всеми силами стремится раскрыть и превратить в сознаваемую реальность.